– Еще как возможно! – с заднего сидения донесся голос Выкрутаса. – Я читал, что таких препаратов уйма и достать их особого труда не составляет.

– Раз Кристина все же откликается и умудряется изредка посылать Кате картинки, можно предположить, что в этом состоянии у нее случаются временные просветы, – чтобы не повышать голос, Торпеда полностью выключила радио. – Ну или с ее помощью кто-то водит нас по ложному следу.

– Что-то я в этом сомневаюсь, – Аркадий покачал головой. – Это же кем нужно быть, чтобы внедриться в канал связи между двумя сестрами?

– Вот именно, нахрена нужны такие сложности? – Хирург вытянул губы и посмотрел на писателя. – Проще уж вообще организовать полное молчание в эфире, тогда никто на хвосте болтаться не будет.

– А вот и не проще, – Выкрутас выпрямился на сидении, – так Катя хоть знает, что ее сестра в порядке и где примерно она находится. Если бы этого не было, кипиша было бы значительно больше! Так ведь, Кэт?

– Ну да! – девушка выглянула из-за спинки сидения. – Я хоть за нее и по-прежнему волнуюсь, но хотя бы знаю, что пока она мне отвечает – она жива.

– Либо все значительно сложнее, и нас намеренно ведут по определенному маршруту! – эту фразу писатель произнес практически по слогам, чтобы все члены команды успели вникнуть в смысл сказанного.

Через несколько минут после этого довольно непродолжительного разговора Торпеда неожиданно остановила машину на обочине и заставила Выкрутаса пересесть к Дружинину. Кате была дана установка по мере возможностей отключиться от всего происходящего и сосредоточиться на своей сестре. Девушка поняла указание буквально и улеглась на полностью свободное сидение. Все оставшееся до Будапешта время оттуда не доносилось ни звука, а писатель вовремя пресекал все попытки молодого человека заговорить со своей подругой. Уже на въезде в город Екатерина предъявила своим спутникам очередной рисунок, который Выкрутас сразу забрал себе и принялся внимательно разглядывать, вращая листок во все стороны.

– Больше на символ какой-то похоже, – молодой человек ткнул локтем дремавшего по соседству Аркадия, чтобы тот присоединился к обсуждению, – солнышко в круге, что-то типа этого.

– Скорее, колесо старинной телеги, – Дружинин забрал себе бумагу и так же, как и его напарник, принялся разглядывать его с разных ракурсов.

– Дайте мне, я быстро сейчас угадаю, – развернувшийся назад Хирург резким движением выхватил из рук писателя рисунок, едва не порвав его. – О, да это же амулет «Ловец снов»! Выкрутас, помнишь, у нас такой в коридоре висит!

– Нет, у амулета внутри что-то типа паутины, а здесь прямые лучи от центра во все стороны расходятся. Все-таки это солнце…

– Ну вы все и тупицы! – Торпеда громко засмеялась и, едва не выпустив руль из рук, сверкнула глазами в зеркало заднего вида. – Кать, ну хоть ты объясни этим балбесам, что это такое, ты же давно догадалась.

– Мальчики, это всего-навсего колесо обозрения! – девушка не стала долго затягивать с разъяснениями.

– Ну точно, я так и сказал! – теперь уже Выкрутас вырвал листок из рук Хирурга. – Колесо обозрения ведь изначально и задумывалось как символ поклонения солнцу, это уже потом придумали на нем людей катать!

– Сань, это ты только что придумал! – Катя незамедлительно поставила своему другу легкий подзатыльник, от которого тот даже не стал уворачиваться.

– Я был ближе всех к истине! – Аркадий выгнул вперед грудь и демонстративно погладил свой подбородок. – В моей версии колесо тоже присутствовало!

– Там, куда мы едем, как раз есть такое, – Хирург медленно двигал пальцем по экрану своего смартфона. – Называется оно «Глаз Будапешта». Кстати, билет для взрослых всего десять евро.