Коньяк пошел хорошо. Не всегда так бывает. Уже со второй рюмки на душе так тепло и жалость к себе самому становится светлой. Я научился ценить простые радости жизни и они (как ни комично, конечно) иногда примиряют с тем фактом, что смысл этой самой жизни не про нашу, как говорится, честь. А радости и должны быть простыми именно, этак ценнее и, в общем-то, слаще. Слава богу, эпоха безудержного гедонизма уже ушла и в наше время умеренности и сдержанности наслаждения не подвергаются безудержной инфляции. А почему бы сегодня киберженщине не быть старой девой, такой вот трогательной, с комплексами.
Снова пищит микрочип. Наверное, это ванная. Нет. Компьютер спешит сообщить о новом письме. В кабинет идти неохота, вставать за пультом тоже, я кричу в дверной проем «ко мне!» Компьютер выкатывается из кабинета на всю длину провода и замирает перед обеденным столом.
Так я и знал! Это Гордон. И ведь придется читать. Ладно, потом запьем коньяком. Ну и что там?
от: Gordon@son.com июль 9, 2500
19.30
Кому: консультанту первой категории У. Томпсону.
Тема: слишком экстравагантна, чтобы ее формулировать.
Добрый вечер, мистер Томпсон!
Я благодарен вам за все, что вы сделали, пытались сделать в данной ситуации, но боюсь, что на этом наши с вами возможности исчерпаны. Мы будем только лишь ходить кругами, повторяться без конца до самой вашей пенсии. И так очень быстро истреплется то, что вроде бы установилось сегодня между нами. Не сочтите меня навязчивым или же сентиментальным (я не собираюсь извинять самого себя тяготами трехсотлетнего перелета, драматизмом событий на открытых нами планетах, влиянием на организм анабиоза). К тому же я не склонен преувеличивать значение того, что было сегодня у нас. И, тем не менее, закончить на взаимном раздражении и колоссальной, опустошающей усталости друг от друга было бы жалко. Это я к тому, что не приду завтра.
Завтра я начну жить. Попробую. Мне действительно надо будет многому научиться, многое понять, может быть даже слишком многое – боюсь не справиться.
Уровень гуманизма вашего времени я оценил, на него и надеюсь. Ни на что другое, собственно, не приходится. Но не хотелось бы все-таки злоупотреблять.
Весь этот месяц я писал. Получилось что-то вроде повести. В ней в литературной форме есть все то, что я пытался сказать вам и вашим коллегам. (Чем меньше у нас с вами становилось понимания, тем больше было у меня литературы.) Написал вот и написал. И что? А сегодня вдруг: если мы зашли в тупик с фактологической правдой, может правда художественная станет прорывом здесь? Возможно, я тороплюсь, опять обольщаюсь, но, похоже, у меня нет выбора.
Вы прочтете и то, о чем я еще не рассказывал вам – где-то вы с Меерсом мне не дали, а где-то у меня просто не повернулся язык. Есть вещи, о которых я смог сказать лишь вот так, в форме вымысла, как оказалось. Кстати, о вымысле, его достаточно много, этого требовала сама логика написания (не насчет кто кого убил и прочее – не пугайтесь). Но у художественного вымысла есть своя правда, иногда даже высшая, извините за банальность (разумеется, я не претендую и вообще). Это во мне видимо, заговорили рудименты той прежней, книжной культуры.
Искренно
Астронавт Д. Гордон
P. S. Жаль только, что гуманизм не есть противоядие от догматизма и не гарантирует хорошего вкуса.
P.S. P.S. Что касается экспертного совета, мне это уже не интересно.
P.S. P.S. P.S. Название для своего опуса так и не придумал. Если что придет в голову, вышлю вам отдельным письмом.
Как он меня подставил! Это же надо, а! Совет теперь обвинит меня. Дескать, пережал, загнал в угол или, напротив, вступил в неформальные отношения, подал необоснованную надежду. Они умеют! Из ничего соорудят трагедию. А уж здесь, когда они будут правы! Надо как-то подстраховаться. Точно! Весь вопрос только как?