– Он – первый. Ждал остальных. В смысле нас. Что, если это тайный психологический эксперимент под управлением Фрэйзера?

– Мы боимся не этого, – проговорила Бетти Джо Бем. – Нам не дает покоя одна страшная мысль: нет явного смысла в нашем присутствии на планете, как нет и возможности покинуть ее. Каждый прибыл на носаче, это было обязательным условием перевода. Ну а носач на обратный рейс не рассчитан. Без посторонней помощи нам не выбраться нипочем. Может быть, это тюрьма, мы такой вариант обсуждали. Может быть, каждый из нас что-то совершил, или кто-то так полагает… – Она встревоженно смотрела на него добрыми серыми глазами. – Мистер Толчиф, а вы ничего плохого не сделали?

– То есть?

– Вы не преступник?

– Насколько мне известно, нет.

– С виду обыкновенный человек.

– Спасибо.

– В том смысле, что на злодея не похожи.

Она встала, прошла по тесной комнате к буфету.

– Как насчет «Сигрэмс В. О.»?

– Отлично, – обрадовался Бен.

Они сели пить кофе с канадским виски. Вскоре пришел доктор Милтон Бабл, заметил их и тоже расположился у стойки.

– Второсортная планета, – заявил он Бену без околичностей, кривя небритое плоское лицо. – Самая что ни на есть второсортная. Спасибо, – буркнул он, принимая чашку кофе из рук Бетти Джо Бем. Глотнул, по-прежнему с гримасой отвращения. – Что это? – вскинулся он и обнаружил бутылку «Сигрэмс В. О.». – О черт! – разозлился еще пуще доктор. – Зачем портить кофе? – Он отставил чашку и нахохлился.

– Я думала, вам поможет, – объяснила Бетти Джо Бем.

– А ведь забавно, – сказал доктор Бабл. – Я о том, какая здесь подобралась компания. Вот послушайте, Толчиф. Я тут уже месяц и до сих пор не нашел собеседника. По душам поговорить не с кем. Каждый целиком занят собственной персоной, до других ему никакого дела нет. Конечно, вы, Бетти Джо, исключение.

– Я не обижаюсь, – сказала Бетти Джо Бем. – Это правда. Мне нет дела ни до вас, Бабл, ни до кого другого. Хочу только, чтобы меня оставили в покое. – Она повернулась к Бену. – В нас просыпается любопытство, когда кто-нибудь совершает посадку… как было, когда прилетели вы. Но после того как мы немного послушаем новичка… – Она взяла из пепельницы сигарету и молча затянулась. – Без обид, мистер Толчиф, но с вами будет так же, как со всеми остальными. Предсказываю. Пообщаетесь с нами какое-то время, и… – Она помолчала, хватая правой рукой воздух, как будто физически вылавливала подходящее слово. – Возьмем Белснора. Он способен думать только о холодильнике. У него фобия: а ну как сломается агрегат? Тогда всем нам конец. Белснор верит, что только работа холодильника не дает нам свариться. – Говоря, Бетти Джо Бем жестикулировала кистью с сигаретой.

– Он вполне безобиден, – заметил доктор Бабл.

– Так мы тут все безобидны. – Бетти Джо Бем снова обратилась к Бену: – Мистер Толчиф, а знаете, чем я занимаюсь? Таблетки глотаю. Сейчас покажу. – Она раскрыла сумочку и достала пузырек. – Вот, гляньте, – повертела она пузырек перед Беном. – Синие – стелазин, я его употребляю как противорвотное. Вообще-то у него другое предназначение, это прежде всего транквилизатор, при суточных дозах менее двадцати миллиграммов. В большем количестве – антигаллюциноген. Но мне оба этих свойства ни к чему. Так вот, проблема в том, что стелазин расширяет сосуды. Бывает, после дозы мне трудно стоять. Гипостаз… вроде так называется.

– Поэтому она принимает еще и сосудосуживающее, – проворчал Бабл.

– Вот эти белые малютки, – показала Бетти Джо Бем, – метамфетамин. А зеленые капсулы…

– В один прекрасный день из них вылупятся очень необычные птенцы, – пообещал доктор Бабл.