Варгасу показалось, что Алисия собиралась что-то ответить, но промолчала. Взгляд у нее стал отсутствующим. Она побледнела, и Варгас заметил, что ее лоб покрылся испариной.

– В любом случае, Сальгадо не мог написать анонимки. Алисия, вы меня слушаете? С вами все в порядке?

Она вдруг встала и надела пальто.

– Алисия!

Она взяла со стола папку с письмами, предположительно написанными Сальгадо, и перевела на Варгаса остекленевший взор.

– Алисия!

Она повернулась и направилась к выходу, а Варгас растерянно смотрел ей вслед.

Боль сделалась невыносимой, как только Алисия вышла на улицу. Она не хотела, чтобы Варгас увидел ее в столь жалком и беспомощном состоянии. И не только он. Начинавшийся приступ был из самых тяжелых. Проклятый мадридский холод. Дневная доза лекарства позволила лишь выиграть немного времени. Алисия попыталась притерпеться к первым волнам боли, обжигавшим бедро. Медленно и глубоко втягивая воздух, она продолжала идти, примериваясь к каждому шагу, но не добралась даже до площади Сибелес. Пришлось остановиться, ухватившись за фонарный столб, и переждать, пока отпустит скрутившая ногу судорога, причинявшая невыносимые муки, будто сквозь кости пропускали электрический ток. Алисия ощущала присутствие других людей – они проходили мимо, искоса поглядывая на нее.

– Вам нехорошо, сеньорита?

Она покачала головой. Немного отдышавшись, Алисия остановила такси и попросила отвезти ее к гостинице «Испания». Водитель взглянул на нее с легким беспокойством, но промолчал. Стемнело, и свет от фонарей на Гран-Виа уже разливался на все четыре стороны среди безликой толпы – служащих, покидавших унылые конторы и возвращавшихся домой, и тех, кому идти было некуда. Алисия прижалась лицом к стеклу и закрыла глаза.

Машина притормозила у подъезда «Испании», и Алисия попросила таксиста помочь ей выйти. Она дала ему щедрые чаевые и побрела в холл, опираясь на стену. Едва увидев, как Алисия вошла, Маура, портье, моментально вскочил и бросился к ней. На его лице отразилась тревога. Он обнял ее за пояс, поддерживая, и довел до лифтов.

– Что, опять? – спросил Маура.

– Сейчас пройдет. Это все погода…

– Вы очень плохо выглядите. Вызвать вам врача?

– Нет. В комнате у меня есть нужное лекарство.

Маура кивнул, хотя ее заверения его не успокоили. Алисия похлопала его по руке:

– Вы верный друг, Маура. Я буду скучать.

– Переезжаете в другое место?

Она улыбнулась и скользнула в лифт, пожелав портье спокойной ночи.

– Кстати, у вас гости! – сообщил Маура, когда двери уже закрылись.

Хромая и хватаясь за стены, Алисия заковыляла к себе в комнату по длинному темному коридору. С двух сторон его обрамляли десятки запертых дверей пустовавших номеров. В такие вот мрачные вечера ее одолевали подозрения, что она осталась последней живой обитательницей этажа. При этом не покидало ощущение, будто за ней наблюдают. Порой, замирая в сумраке, Алиса словно ощущала кожей дыхание вечных жильцов отеля и прикосновение бестелесных пальцев к лицу. У дверей своего номера, расположенного в конце коридора, она помедлила, пытаясь справиться с дыханием.

Открыв дверь, Алисия не стала зажигать свет. Неоновые афиши кинотеатров и театров на Гран-Виа заливали комнату волнистым голубоватым маревом, подсвечивая сумерки и создавая атмосферу кинозала, где показывают цветной фильм. В кресле, спиной к двери, сидел человек. В его руке тлела сигарета, и спирали дыма сплетались в воздухе причудливыми арабесками.

– Я надеялся, что ты придешь ко мне на исходе вечера, – произнес Леандро.

Пошатываясь, Алисия добралась до кровати и рухнула на нее, полностью обессиленная. Леандро повернулся и вздохнул, покачав головой: