– Мистер Смит, возьмите себя в руки, я пришел поговорить с вами о деле, но, если вы продолжите вести себя подобным образом, думаю, нам лучше и не начинать этот разговор.

Мгновенно протрезвев от мысли, что может загубить так хорошо начавшееся дело, мистер Смит, вытянувшись струной и пытаясь собрать разбегавшиеся в голове мысли, ответил:

– Простите, мистер Уилсон, я перебрал немного. Но, это от волнения, простите еще раз. Я готов вас выслушать и буду очень спокоен и внимателен, я обещаю вам.

Он покорно уселся на место и, сдерживая бурлящие эмоции, смотрел на своего благодетеля, стараясь сконцентрироваться на расплывавшемся от хмельных паров лице собеседника.

– А вот это другое дело. – хитро улыбаясь, продолжил Уилсон. – Моя хозяйка не сможет держать у себя людей, которые будут вести себя безответственно и не будут подчиняться ее правилам, а также соблюдать определенные требования, мистер Смит. Вы должны понимать, что миссис Краутц никогда не примет на работу людей с запятнанной хотя бы чем-то репутацией. И это касается любой мелочи. Я не смогу рекомендовать вашу дочь, если буду знать, что ее отец может позволить себе появиться в подобном виде в имении моей хозяйки. Вы должны себе это усвоить!

Произнося эту вежливую отповедь, Уилсон смотрел на напуганного старика не моргая, желая, казалось, убить своим взглядом.

– Мистер Уилсон, я клянусь вам, никогда, никогда этого больше не повториться! – и впрямь перепугавшись до смерти, старик Смит сидел как мальчишка перед отчитывающим его учителем и пот тек по его лицу, выдавая сильнейшее волнение и напряжение.

– Я очень рассчитываю на это, мистер Смит. – смягчая тон, ответил Уилсон. – я знаю, вы хороший человек и уверен, что дочь ваша достойна занять место, о котором я рассказывал.

– Да, конечно, не сомневайтесь ни секунды, мистер Уилсон. Так оно и есть. Моя Элиза – это ангел! Она умна и прекрасна, верьте мне.

При слове ангел, собеседник криво усмехнулся, отведя презрительный взгляд в сторону, но, старик не заметил этого.

– Я верю вам, мистер Смит, но, как бы я не уважал вас, – он приложил ладонь к груди, выражая искренность произносимого, – мне все-таки необходимо будет самому познакомиться с вашей очаровательной дочерью и обсудить некоторые вопросы, касающиеся предстоящей работы.

Уилсон добродушно уже смотрел на сидящего перед ним старика, понимая, что тот готов на все, лишь бы пристроить дочь на выгодное место, а только этого ему и надо было.

– Если мы сумеем найти общий язык, – продолжил он, – и дочь ваша действительно окажется так хороша, как вы ее описали, она будет приглашена на встречу с моей хозяйкой. Надеюсь, вы не против? – подытожил он.

– Конечно-конечно, как я могу быть против? – засуетился мистер Смит. – Мы будем рады видеть вас у себя или, может, мы должны будем сами приехать в имение графини?

– Вам никуда не придется ехать, мистер Смит, – довольно улыбаясь, ответил Уилсон. -‒ я сам приеду. Завтра в шесть вам будет удобно принять меня?

– О, конечно, мы будем очень ждать вас, мистер Уилсон, приходите.

– Тогда до завтра, дорогой мистер Смит.

Уилсон поднялся со своего места и, надев шляпу, произнес дружелюбно:

– Ровно в шесть.

Он протянул руку для прощального рукопожатия.

– До завтра, до завтра! – улыбаясь заискивающе, Смит подскочил с лавки, пожал двумя руками протянутую руку Уилсона, и мелко и быстро начал кланяться вслед уходящему.

Он посидел еще немного в трактире, обдумывая прошедшую встречу.

«На кой черт я так напился? Чуть не испортил все дело!» – вспоминая свое недостойное и нелепое, как ему казалось теперь поведение, досадовал Смит. Сердясь и ругая себя последними словами, он покинул трактир и направился домой, чтобы рассказать Элизе о состоявшемся разговоре.