Он прилежно отсчитал три малоприятных поворота, в которые ни за что бы не свернул и без подсказок сомнительных личностей. Возле четвертого на мгновение замер и с радостным ожиданием шагнул вперед.

За поворотом широкий коридор почти сразу упирался в круглую дверь с узором из геральдической фауны. За этой дверью кончался Лабиринт, и начиналась нормальная, расчудесная жизнь. И все бы ничего, но, как всегда, был нюанс.

Возле двери, почти полностью загораживая ее, стоял широкоплечий, закованный в зеленоватую сталь, рыцарь. Рыцаря нужно было убить. Владимир знал это абсолютно точно. Нужно было просто убить рыцаря и выйти из Лабиринта. Непревзойденная логическая взаимосвязь!

Владимир не хотел убивать. Краем сознания он понимал, что не совершит ничего недостойного и уголовно значимого. Но тот же край говорил ему, что убийство рыцаря будет злом в самом банальном его воплощении. В этой связи оставался последний вопрос – достаточно ли во Владимире зла?

«Нет! – тут же ответил он. – Не достаточно. Я – кто угодно, но не убийца! И пускай я об этом буду жалеть».

В тот момент Владимир совершенно не задумывался о том, как именно он может убить огромного, защищенного доспехами рыцаря. Тогда это было не важно. Важно было не убивать, но выйти. Важно было поступить так, как хотел он сам, а не так, как хотел Лабиринт.

Владимир подошел вплотную к рыцарю и печально на него взглянул.

– Пропусти, пожалуйста.

Рыцарь не менее печально посмотрел на Владимира и скорбно покачал железной головой. Он все прекрасно понимал, но ничего не мог с этим поделать. Он стоял здесь с одной целью – не дать Владимиру выйти из Лабиринта. И он желал исполнить свой скорбный долг до конца.

– Я не хочу этого делать, – честно сказал Владимир и выжидательно взглянул в тонкую прорезь забрала. – Может, все-таки есть другое решение?

Рыцарь медленно поднял руку и указал Владимиру за спину. Тот повернулся. Рыцарь показывал на едва заметный пролом в стене. Узкий, но, к сожалению, достаточный для того, чтобы в него пролезть. И это грозило не выходом, но новой бесконечной дорогой.

– Серьезно? – Владимир поморщился. – И это твое решение?

Рыцарь выразительно пожал плечами. Он сделал все, что мог, и не понимал, почему Владимир этого не ценит.

Теперь мяч был на стороне Владимира. И выбор был прост и жесток. Убить и выйти или уйти и потеряться. «Пока могу – не убью», – решил Владимир и сразу же загрустил. А как тут было не загрустить?

– Давай так, – Владимир вздохнул и повернулся к рыцарю. – Если через час я не выйду то вернусь. И все будет так, как будет. Договорились?

Рыцарь с неохотой кивнул.

Владимир в последний раз бросил вожделеющий взгляд на заветную дверь и решительно полез в пролом. Лезть пришлось долго. Обдирать руки, биться головой об острый потолок, материться сквозь упрямо стиснутые зубы. Но не жалеть. Ни разу не жалеть об этом тяжелом и не самом умном выборе.

Час еще не истек, когда Владимир в очередной раз неловко дернул головой, заранее сжался, но попал не в камень, а в мягкую подушку своего старого дивана, на котором тут же чуть не разрыдался от облегчения.

А секундой позже Владимир поднялся с дивана и вернулся в сегодняшний день. День, в котором он проснулся, позавтракал и пошел на работу.

В Министерстве было шумно уже с утра. Впрочем, – конец месяца. Отчего же должно быть иначе? Зачем делать в середине месяца то, что можно отложить на его конец? На самый-самый кончик, когда уже почти совсем свалилось, но еще отчего-то на чем-то, да держится.

Как ни странно, но болезнь Владимира совершенно не вмешивалась в его рабочую жизнь. Похоже, высокие своды Министерства были способны внушить уважение даже Лабиринту.