Но это если сам Николас «Кайман» Ифанидис позволит дочери вырастить авторитет нужного размера. А этого не будет. Ведь дочь уродилась в него, пусть более циничная и наглая, но в целом – его копия. И Николас понимает ее как никто другой, знает, как она мыслит, чего хочет, на что способна. А предупрежден, значит – вооружен.

Пора начинать обламывать обнаглевшую дочурку, и пожестче.

– На третьи сутки, как до утки, – проворчала Дора, просматривая что-то в смартфоне.

– В смысле? – Ифанидис даже оторопел немного от такого нахальства.

– В прямом, Агеластос уже больше недели следит за русской, выполняя мое поручение. Я была уверена, что ты в курсе и, раз не вмешиваешься, тебя все устраивает. А ты, оказывается, только сейчас узнал.

– И снова повторю – почему со мной не посоветовалась? Ты же знаешь, что Алексу нельзя никуда без сопровождения, что его…

– Да брось ты! – небрежно отмахнулась Дора, по-прежнему не отрываясь от смартфона. – Твой пес уже столько дней мотается без всякого сопровождения, и что? И ничего. Не нужен он никому. И вообще, ты в последнее время слишком осторожничаешь, возрастное, что ли? Или боишься… А-ах!

Невольный хихик зашедшего что-то спросить охранника и крик боли Доры прозвучали одновременно. Охранник немедленно попытался втянуть хихик обратно, но увы – тот уже долетел до ушей босса, и вспотевшему от страха секьюрити показалось, что зрачки смотрящих на него глаз стали вертикальными, реально крокодильими.

Если он родной дочери так втащил, то представлять, что босс может сделать с ним, не хотелось. Совсем.

К огромному облегчению – пока душевному, хотя и телесное было уже близко – незадачливого охранника внимание Ифанидиса отвлекла на себя Дора:

– Ты с ума сошел?! – злобно прошипела она, даже не пытаясь подняться с пола, куда ее отправила тяжелая оплеуха отца. Осторожно потрогала разбитую губу, увидела кровь на пальцах, вызверилась еще больше: – Ты посмотри, что наделал! Распухнет теперь, а у меня сегодня с русской девкой встреча! Как я ей объясню все это? Или правду сказать – добренький и заботливенький дядя Коля отмудохал?

– Что за сленг, Дора? – холодно поинтересовался Ифанидис, наблюдая за тем, как охранник пытается максимально незаметно просочиться за дверь.

Получалось неважнецки, трудно стать незаметным при почти двухметровом росте. Но он старался. Почувствовав на себе взгляд Каймана, замер, старательно изображая из себя предмет интерьера. Торшер, к примеру, или вешалку для одежды.

Ифанидис медленно перевел взгляд на дочь и продолжил:

– На тебя, похоже, плохо влияет общение с МОИМИ людьми, ты начала забывать правила хорошего тона, стала вульгарной.

– Да что с тобой сегодня?! – никогда прежде отец Дору и пальцем не трогал, поэтому случившееся она воспринимала как нервный срыв старика. Потом еще и прощения просить будет, а она подумает – сразу прощать или покапризничать. – Не с той ноги встал? Голова болит? Давление подскочило? Понимаю, старость, плохое самочувствие, так ты приляг, таблеточку прими. Но прежде помоги мне встать.

На протяжении всего спича торшер, он же вешалка для одежды, с ужасом наблюдал, как белеют от ярости крокодильи глаза. Лицо босса оставалось спокойным, но вот взгляд…

Девка что, совсем дура?

Похоже, что да. Лоханулись они с парнями, поверив ей на слово, что ее приказы должны исполняться так же, как и распоряжения главного босса. Хорошо хоть, ничего серьезного делать пока не пришлось.

И уже не придется. Он не дурак, видит, к чему дело идет. А идиотка не видит, продолжает нарываться. Мельком глянула на торшер (он же вешалка), нахмурилась, протянула руку к отцу, тон приказной включила: