Мое появление не осталось незамеченным для обитателей помещения.

– Новенький, – усмехнулся кто-то.

– Давненько новеньких не было.

– Смотрите-ка, да это совсем ещё мальчишка.

– Кто-то сказал мальчишка? – с кровати, находившейся неподалеку, поднялся крепкого вида бугай. Ростом чуть выше меня, но зато почти в два раза шире. – И впрямь… – хмыкнул он, потирая подбородок.

– Эй, подойди сюда, – махнул мне рукой этот мужик, но я проигнорировал его призыв. Вместо этого оглянул комнату ещё раз, пока не понял, что единственная свободная кровать была та, что неподалеку от выхода из камеры.

Раз она свободна, значит, моя.

Как ни в чем не бывало сел на свое спальное место. Сокамерники почти не волновали меня, в голове крутилось лишь то, что мне нужно прикончить две сотни человек.

– Какой он борзый, Рок.

– И впрямь. Не уважает старших. Что-ж, мы это исправим, – последнее слово послышалось совсем близко, и вот надо мной уже навис тот самый бугай. У него была квадратная рожа с маленькими, колючими глазками. Короткие светлые волосы и недельная щетина на подбородке. Тот явно страдал от излишнего веса, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: под слоем жира хватало мышц. – Ты, кажется, чего-то не понял. Когда я говорю подойти ко мне, ты подходишь. Вот, например: Малек, а, ну, встал!

Побитый мужчина, сидящий где-то в темном углу и прижимающий ноги к груди, вышел из ступора и поднялся. Теперь свет падал на него чуть лучше, и я понял, что он чуть ли не вдвое старше меня. Половина лица была синей от побоев.

Я даже не шелохнулся, раздумывая над тем, как бы выйти из этой ситуации. Не хотелось устраивать драку и на собственной шкуре узнавать, что такое Морозильник.

– Эй, ты оглох?

Пощечина тыльной стороной ладони была довольно ощутимой.

Пора прекращать витать в облаках и уже начать обращать внимание на то, что творится вокруг. Теряю концентрацию.

Коснувшись губы, я увидел кровь на своих пальцах.

– Проснулся?

– Да. Мудазвон, – резко вскочил с кровати я, а на моих губах появилась слегка зловещая усмешка.

– Чего? – округлил глаза бугай, и одновременно с этим послышался чей-то хохот, правда, заржавший почти сразу заткнулся. В комнате повисло напряжение.

– Говор, сейчас ты будешь глотать дерьмо, мудозвон.

В камере стояла гробовая тишина, что не удивительно, ведь в один миг местный расклад сил перевернулся с ног на голову, и тот, кто раньше устанавливал здесь свои порядки, теперь стоит на четвереньках и выплевывает дерьмо.

Я сделал то, что обещал: заставил жрать его дерьмо из канализационной дыры. Тут она как раз была достаточного размера, чтоб в неё пролезла человеческая голова.

Надо было видеть лица сокамерников, узревших, как паренек в два раза меньше Рока окунает последнего в отстойник.

Получилось довольно жестко, но зрелищно, и теперь остальные дважды подумают, прежде чем связываться со мной. В подобных местах работает закон джунглей: если ты не хочешь, чтобы тебя съели, становись на вершину пищевой цепи. И я только что это сделал.

В голове сразу появилась нехорошая мысль: «А сколько вообще человек сейчас находится в Брокен Хиллс?». Сколько тут воров, убийц, насильников? Если отдать Нуорру именно их души? Идея казалась соблазнительной, но трудноосуществимой. Ну, убью я в этой камере всех, а дальше что? У них ружья, а я, какими бы способностями не обладал, не бессмертный. Одна пуля в голову, и Виктор Торн отправится на встречу с Создателями.

Дверь в камеру распахнулась, и в неё вошел тот самый квадратномордый надзиратель. За его спиной стоял ещё один, помоложе, но рожа такая же бандитская.