Так ждал, что даже боялся себе в этом признаться.

Директор Департамента полиции не имеет счастья знать в лицо каждого своего сотрудника, даже такого малочисленного подразделения, как сыскная полиция Петербурга. Зволянский и не знал. Разумеется, он был наслышан о способностях и талантах юного гения сыска, коллежского секретаря Ванзарова. Разглядывая гостя, Сергей Эрастович не мог отделаться от подленькой мыслишки: по виду и не сказать, что гений. Вот так, посмотреть со стороны, и не подумаешь, что почти юноша (тридцать с небольшим лет – это пустяки) способен находить преступника там, где никто бы не догадался. Ничего особенного: ни манер, ни почтения во взгляде, ни модного костюма. Серая посредственность, одним словом. Всех достоинств – родной брат в Министерстве иностранных дел на отличном счету, быть может, будущий министр.

Все эти скользкие размышления пролетели столь стремительно, что не оставили на лице Сергея Эрастовича и малейшего следа. Во всяком случае, он так думал.

Ванзаров терпеливо ждал, пока начальство оценит его внешний вид, и ничем не показывал, что мыслительный процесс Зволянского открыт для него, как крапленые карты.

Преодолев заминку, Сергей Эрастович изобразил крайнее радушие, пожал руку и предложил садиться там, где будет удобно дорогому гостю. Он стал расспрашивать, как поживает Родион Георгиевич, чем занимается, и вообще проявлял нерядовой интерес к жизни отставного чиновника. Ванзаров отвечал сдержанно, по существу, чем невольно раздражал Зволянского. Сергей Эрастович лично убедился, что светскими манерами гений сыска себя не утруждает. Что в нынешней ситуации было к лучшему.

Закончив политес, Зволянский подступил к главному.

– Что ж, Родион Георгиевич, – сказал он с отеческим теплом в голосе. – Время тревожное, пора собирать силы в один кулак.

Ванзаров ничего не имел против подобного собирания, а потому смолчал.

– Не пора ли возвращаться на службу, дорогой вы мой?

– Куда и в каком качестве? – последовал вопрос без должного почтения.

– Так все туда же, Родион Георгиевич, в вашу обитель – сыскную полицию. Чин ваш никуда не делся, да и пора бы ему подрасти. Скажу не таясь: мы на вас имеем большие виды. Господину Чулицкому пора думать о пенсии. Вам самое время строить карьеру. Для вас она открывается во всю ширь. Жалование сразу положим по высшему разряду, об этом не беспокойтесь. Квартиру подберем новую, достойную вас. Ну, и прочее…

После таких слов другой чиновник пустился бы в пляс, неформально выражаясь. Но у Ванзарова и бровь не дрогнула.

– Вы хотите, чтобы я расследовал убийство министра Сипягина?

Зволянский только рукой махнул.

– Что вы, дорогой мой, что там расследовать? Для этого подмастерья найдутся, а такому мастеру, как вы, это дело и предлагать грешно.

– Какое именно дело потребовало моего участия?

Настал момент, который Зволянский оттягивал, как мог.

– Дело есть, – согласился он совсем другим тоном, в котором нотки отеческого добросердечия растаяли. – Дело свежее, сегодня образовалось. Газеты, к счастью, ничего не узнали. И не узнают, надеюсь.

– Что произошло? – спросил Ванзаров.

– Подробности вам сообщат по дороге, – ответил Сергей Эрастович, будто уже получил согласие. – Вы наделяетесь полномочиями для всестороннего расследования. Местная полиция города Павловска будет оказывать вам активную помощь. Впрочем, как и любая другая. В случае необходимости жандармы и сотрудники Охранного отделения будут к вам откомандированы. Чулицкий уже поставлен в известность о вашей миссии.

– Но я ведь еще не поступил на службу, – напомнил Ванзаров.