– И Рейчел Симмонс, – закончила декан и облегченно выключила микрофон, отходя назад.

Рейчел сидела на скамейке, смотря на людей напротив. Каждый из них создавал иллюзию бурной деятельности, чтобы не начинать разговор, который в любом случае приведет к неловкому вопросу: «Почему мы все здесь оказались?» Вход охраняла полиция, дежурные внимательно всматривались в лица собравшихся, будто ждали, что кто-то вот-вот выхватит из-под ремня нож и набросится на неудачливого студента.

Первый, как доверительно сообщила Оливия на ухо Рейчел, был Шон Беннет. Темные волосы, коротко стриженные виски, одно ухо проколото, татуировки выглядывали из-под ворота стертой футболки, – все в нем говорило о некоем внутреннем протесте. Брови нахмурены, а глаза пустые, бездонные. Он будто пьян или под кайфом. Однако такое состояние наблюдалось у всех. Там, в коридоре, где тишина нарушалась лишь мерным гулом старых лампочек, тяжесть произошедшего ощущалась сильнее всего.

Рейчел от скуки продолжала анализировать студента, настойчиво игнорировавшего ее пристальный взгляд. Вместо университетской формы – черные джинсы и футболка с принтом рок-группы. Он будто выказывал протест своим внешним видом, маленький бунт против системы университетских правил. Недоволен учебой в университете, но бросить не может. Рейчел подумала, что у него строгие родители. Скорее всего, именно отец, так как обычно именно он – самая влиятельная фигура для парней. Рейчел анализировала быстро, цепляясь за детали, чтобы выстроить хрупкую цепь причинной связи. Преподаватель за такое не похвалил бы. Важно видеть общую картину, а не концентрироваться на деталях.

Рядом с ним Джеймс Холланд. Оливия громко поздоровалась с ним, выразительно посмотрев на подругу. Она, конечно, хотела чуть позже услышать от нее краткий анализ каждого для своей статьи. Шеферд была без ума от способности Рейчел выдавать краткое заключение, лишь взглянув на человека. Похоже, ее совсем не волновало, что такие досье часто оказываются не совсем достоверными. Однажды она даже заставила Симмонс пойти с ней на свидание. К счастью, для нее она никаких свиданий не устраивала.

Джеймс Холланд… Он что-то говорил Шону и с недовольством посматривал на дверь. Парень явно плохо скрывал свои эмоции, в отличие от своего друга. Джеймс был похож на типичного калифорнийца: загорелый шатен с идеальными зубами. Да и судя по акценту, улавливаемому в еле слышных фразах, он южанин.

На стенку опирался рыжеватый парень. Методом исключения несложно было определить, что это Том Кроуфорд. Он нервно оглядывался по сторонам, стиснув челюсти. Рука в кармане была сжата в кулак, там же отчетливо светился телефонный дисплей.

– И долго нам тут ждать? Я хотел попасть на литературу, – раздраженно спросил Ричард Маккензи. Его светлые волосы были привычно идеально уложены, а форма выглажена. Даже бордовый галстук – негласный отличительный признак А-группы – сидел идеально. Он гладил большим пальцем старомодный перстень, который неизменно носил на безымянном пальце.

Этот парень был слишком хорошо знаком Рейчел. Высокомерный, самонадеянный, эгоцентричный.

– Если ты не заметил, умерла девушка, имей хотя бы каплю уважения, – холодно ответила Рейчел.

Пассивную агрессию к Ричарду она проявляла с завидным постоянством. Что бы он ни говорил. Возможно, плохие отношения между бывшими партнерами – стереотип, но в их случае он оказался правдив. Шон чуть усмехнулся, услышав это.

– Ты так и не научилась общаться с людьми, – вздохнул Ричард, смотря на Симмонс сверху вниз.

– С каких пор ты… – начала было Рейчел, но Оливия толкнула ее под ребра, едва уловимым движением кивая на напряженных полицейских.