В разговоре о политике Толстой упомянул, что добро способствует единению немногих людей, зло же может соединить их в толпу. Только насилие или хитрость образуют толпу, одиночек объединяет сердце[221].

‹…› Проезжая по деревне Ясная Поляна с братом своим, мы заметили толпу крестьянских ребятишек, куда-то бегущих вниз от деревни через овраг, от которого на взгорье виднелись господские постройки. Мы спросили, где проехать в усадьбу к графу. Ребятки, окружив нас, с удовольствием друг перед другом бросились проводить нас до самой школы графа. Я услыхал от ребят про школу, начал беспокоиться, как бы вместо барского дома не попасть в школу, где придется иметь дело с крестьянскими ребятами, в способностях которых я сомневался, и думал уже вернуться домой. И только по настоянию своего брата я решился докончить свое путешествие в том расчете, что, может быть, мое учительство будет не в школе, а в барском доме, как мне хотелось. Взяв одного из мальчуганов в провожатые, мы переехали через овраг, подъехав к самому барскому дому, на крыльце которого стоял какой-то мужчина, по-видимому, лет тридцати, в овчинном черном полушубке, теплых сапогах и простой шапке, с окладистой черной бородой, подстриженной в кружок. К этому-то человеку мой брат обратился с вопросом:

– Как бы нам увидеть графа?

Незнакомец добродушно улыбнулся и ответил:

– Я граф, что вам нужно?

Брат мой насмешливо смерил его глазами и, видя его костюм, а равно и свободное обращение с ним крестьянских ребят, иронически заметил:

– Оно и видно, брат, что ты граф сиятельный… Около печек сияешь? Небось у графа служишь каким-нибудь истопником; мы, брат, сами умеем отличить барина от прислуги – тоже бывали в барских домах-то.

Возмущался брат, очевидно, не тем, что незнакомец самозванствовал, а тем, что какой-нибудь служака думал потешиться над ним, над дьячком NN села.

Незнакомец стал уверять, что он самый граф и есть, и стал допрашиваться настойчиво, зачем именно мы приехали. Брат мой объяснил ему, что привез графу мучителя по рекомендации нашего знакомца И. И. С… а[222]. Услыхав фамилию нашего знакомца, граф сказал:

– Ну давай сюда своего мучителя, мы поговорим с ним. Тогда брат мой кликнул меня. Во время спора брата моего с незнакомцем я сидел в санках вдали от них, а потому не мог хорошо рассмотреть его лица; но когда подошел к нему, то почувствовал правоту его слов, так как физиономия незнакомца ясно обнаруживала его интеллигентное происхождение. Я поверил, что он граф, хотя по костюму он походил на богатого мужика. И действительно, его умное лицо, с проницательными глазами, смотревшими как-то весело и приветливо, его голос, проникающий в душу, и в то же время валяные сапоги, дешевая шапка – все это до того было любопытно и в то же время симпатично, что я как-то невольно почувствовал к нему доверие и расположение первой встречи, основанной, как известно, на инстинкте. Мне показалось, что за ним я готов идти в огонь и воду. Граф повел меня на второй этаж того дома, к которому мы подъехали. Когда мы вошли в одну из комнат, я был поражен невообразимым гамом ребятишек обоего пола в возрасте от семи до пятнадцати лет. При входе нашем многие совсем не обратили внимания на наше появление; некоторые же закричали:

– Лев Николаевич! Ваше сиятельство! (но у них выходило васьство). Опять нанял нового учителя? Ведь и этот убежит, как И. И.[223] и Н. О.[224]! Ты уж один с нами занимайся, учителя нам не надо!

После я узнал, что до моего поступления в продолжение месяца у графа переменилось человек пять или шесть наемных учителей, а других граф увольнял за то, что они обращались очень грубо с учениками. Но граф, усмехаясь, говорил им: