– Да, встречает меня и говорит, к батюшке хочет сходить. Спросила, зачем? Отвечает, надо узнать, чем отличается ненаказуемая любовь в гареме от административно-наказуемой любви на бесплатном «субботнике» для авторитетных пацанов. Никак в родном доме заскучала и снова в город намылилась. А потом стала пытать меня, что может ждать проститутку в вечном аду, если проституцию и гаремы легализуют народные избранники.

– Стыд-то какой! – воскликнула Лидия.

– А чо такого? – риторически спросил племяш. – Депутаты должны уметь отличать либидо от блуда, когда открыто пишут, что на его искоренение можно ухлопать несколько земных воплощений, и в церквах всех от мала до велика стращают вечным огнём. А то таких законов напринимают, что люди засмеют. Это раньше у нас в стране не было секса, не говоря о тантрическом, однополом или трансгендерном, а теперь другие времена. Такова структура момента. Я прав, отец Пафнутий?

– Времена-то другие, грехи старые. Мирские законы временны, одни Божьи законы вечны.

– Такие, как закон о вечности преисподней?

– И о вечности преисподней. Вон, ко мне местный эрудит Василий давеча приходил, делился сомнениями в Промысле Божьем. Какие-то городские стиляги прошлый год у него квартировали. Назвались дизайнерами и забыли в доме книжицу про чуждый духу нашему индуизм.

– Бхагават-гиту, что ли?

– Он говорил, да я запамятовал. Прочёл про переселение душ и засомневался в геенне огненной, вот бесы и одолели его. До добра такие сомнения не доводят. А до него заходил бывший коммунист и атеист Фёдор, всё пытал меня какими-то глупостями.

– Это какой Фёдор? Тот, у которого сарай со свиньями сгорел? – спросила супруга.

– Ну да, Понедельников.

– А, знаю, их сын несколько лет назад в органы попал за кражу соседских курей, – припомнила Раиса.

– Он, он. Надоел мне. Всё выспрашивал, не могут ли Ленин со Сталиным воскреснуть в других телах, потому-де, что старые не заморозили, чтобы навести в стране порядок. Какой ещё, спрашиваю, порядок тебе нужен? Пускай, говорит, учредят вместо «НЭПА» «военный коммунизм» и снизят цены на всё, и чтобы всё, что ни есть от труда в евонном огороде, стало бы на продажу дорого. В евонном доме не иконы, а Ленин со Сталиным висят, а на полке, кто-то говорил, стоит «Настольная книга атеиста». Жизнь прожили, а ума не нажили.

– Всё правильно, отец Пафнутий. Все теперешние коммунисты в Думе, как нам на занятиях говорили, помнят, что Сталин каждые четыре года цены снижал, чтобы жить было легче и веселей. Для них, кто цветы к Ленину не носит, тот буржуй, а у буржуинов в парламенте самая массовая партия.

– Батюшка, я давно спросить вас хотела, почему гадалок-экстрасенсов развелось столько, некоторые даже с покойниками разговаривают? – обратилась Раиса.

– Потому что Бога забывать стали, вот дурни к обманщикам и ходят.

– Я тоже так думаю. Лида, ты же знаешь нашего скотника, Порфирия? На днях столкнулся со мной возле магазина, и жалуется. Мол, за что ему досталась в жёны, такая сварливая баба, которая мужика через день колотит. Говорит, ездил на неделе в райцентр, и там ему какая-то мадам «экстрасекс» рассказала, что он лупил свою половину в прошлой жизни, в которой был не меньше, чем дворянином, и, якобы, это та же самая баба. И теперь он никак в толк не возьмёт, сознаваться ли ему в принадлежности к высшему свету или побьют.

– И смех, и грех, – констатировал Пафнутий.

– В этом иногда есть правда, – заметил Витюня. – В следующей жизни бывшие супруги могут встретиться снова, чтобы отработать старую карму, – они должны научиться ладить друг с другом. Без реинкарнации даже причины семейных скандалов нельзя объяснить, не говоря о мировых политических процессах.