– Что случилось?!

– А? – Шкипер несколько одичало покосился на пассажира. – То и случилось! Болтать меньше надо…

– С кем я болтал?

– С Аксентьичем!

Димитрий судорожно припомнил свой разговор с топтателем бабочек и ничего криминального ни в одном своём слове не нашёл.

– А он… что?

– Что-что! Пошёл в газету, наплёл с три короба. Дескать, хочешь отправиться в прошлое – человечество уничтожить… пока не размножилось… А те обрадовались, заголовок на всю первую страницу бабахнули…

Почувствовав слабость в ногах, Димитий Уаров вынужден был взяться за мачту.

– Как… узнал?.. – еле выговорил он. – Я же ничего ему…

– А то по глазам не видно, что ли? – огрызнулся Андрон. – А меня ты вроде как в заложники взял. Вся столица на ушах! Президентский дворец пикетируют. Слово уже такое придумали: хронотеракт…

Тень обречённости набежала на бледное чело пассажира. Димитрий заставил себя отпустить мачту и выпрямился.

– Возвращайтесь, Андрон, – твёрдо сказал он. – Вы – заложник, вас не тронут…

– Ага!.. – язвительно откликнулся тот. – А то я не знаю, как захват проводят! Сначала заложников перебьют, чтоб не застили, а там уж за террористов возьмутся…

Дальше разговор пришлось прервать, поскольку дачники обещание своё сдержали. Чёрт их знает, как они это сделали, но уже в следующую минуту со стороны Баклужино пришёл первый порыв, и дряхлая платформа повела себя подобно подскипидаренной кляче: пошла вскачь, еле удерживая колею в ребордах разболтанных колёс. Пришлось с риском для жизни срочно подкручивать девальваторы, чтобы чуть увеличить вес и прижать обезумевшую старушенцию к рельсам.

Только теперь стало ясно Андрону, до какой степени изношено его верное транспортное средство. Возможно, оно и раньше скрипело, дребезжало и брякало, как расхлябанный дощатый ящик с пустой стеклотарой, но в те добрые старые времена эти нежелательные звуки не бывали слышны за уханьем и грохотом вечного двигателя.

– Лишь бы брезент выдержал! – проорал Андрон, растравливая гика-шкоты (так он, во всяком случае, это называл).

Пассажир испуганно молчал. Команды, однако, выполнял с великой расторопностью, очевидно, стараясь хотя бы таким образом загладить свою вину.

Домики садового товарищества «Дикая орхидея» канули в кильватере. Справа бурлили лесопосадки, слева волновались поросшие камышом заливные луга – бывшие угодья хозяйства Красный Воруй. Саму станцию террорист с заложником проскочили железным галопом по стыкам – дыгдым, дыгдым. Собственно, станции как таковой давно уже не было – так, оземленелые, поросшие травой фундаменты да торчащая кое-где из земли ни на что не годная ржавь. Удивительно, однако, что при всём при том рельсы и шпалы не только уцелели, но и пребывали в относительно исправном состоянии. Суеверные люди искренне полагали, будто о путях заботятся две бригады нечисти, известной в народе под именем моторыжек. Лица, более склонные к рациональным объяснениям, предпочитали думать, что причина таится в завихрениях торсионных полей, свойственных любой аномальной зоне.

По мере удаления от дачных территорий ветер помаленьку утрачивал свирепость, разболтанный одномачтовик уносило всё дальше и дальше в направлении Слиянки, шума стало поменьше, можно уже было перекликаться, не напрягая голосовых связок.

– Может, всё-таки остановимся, сдадимся властям?.. – вот уже третий раз взволнованно предлагал склонный к самопожертвованию Димитрий.

– Не дрейфь, юнга! – с грозным весельем рычал на него Андрон. – Из каждого безвыходного положения есть выход в ещё более безвыходное…

Вскоре стало и вовсе не до разговоров – сразу за Красным Воруем рельсы вновь принялись вилять, ветер нажимал то справа, то слева, маленькая команда выбивалась из сил, борясь с толкучим брезентом, так и норовившим отправить тебя либо за борт, либо в нокдаун.