Вцепившись в руку, что сжимала моё горло, резко распахнула глаза и... захрипела снова, потому что кричать не могла. Над моим лицом нависла перекошенная от бешенства рожа с пылающими, точно угли, глазами, в которой практически не было ничего человеческого.

Собрав последние силы, задёргалась снова: молотя по воздуху ногами, в попытке достать типа, что держал меня на весу. И это сопротивление тому явно не понравилось, потому что меня вновь хорошенько приложили о стену, выбив тем самым из лёгких последний воздух.

"Вот и конец мне пришёл!" - тоскливо подумала я, чувствуя, что сознание начинает мутиться.

Но тут вдруг хватка на моем горле чуть ослабла, позволив сделать пару жадных глотков столь необходимого сейчас кислорода, а напавшее на меня чудовище, продолжая все так же держать на весу, зачем-то потянуло мою тушку к себе.

Я хоть и была в полупридушенном состоянии, но все равно сильно испугалась: решив, что меня сейчас банально загрызут, судя по жуткому оскалу, что так активно демонстрируют.

Это понимание заставило вновь начать активно сопротивляться. Если уж смерти мне избежать не удастся, то быть задушенной всяко лучше, чем съеденной.

Мой неведомый противник зло зарычал, потому что удерживать в подвешенном состоянии извивающуюся жертву ему явно было трудно, а затем притянул к себе ещё ближе и открыл рот: то ли для того, чтобы что-то сказать, то ли чтобы и впрямь загрызть. Что именно из всего этого сей жуткий тип собрался сделать - не знаю. Я предпочла действовать, а не гадать.

Отцепившись от руки, которая сжимала моё горло (ибо от того, что я за неё держалась толку не было никакого и моих мучений это не облегчало), попыталась ударить напавшего на меня по лицу, но тот успел увернуться. А вот от удара ноги, пришедшейся как раз по нежно лелеемому всеми мужчинами месту, нет.

Зашипев от боли, тот разжал пальцы и весь скрючился, а я полетела вниз. Приземлилась, к счастью, не на мягкое место, а на ноги, и тут же завертела головой, лихорадочно соображая: ударить ещё раз, или сбежать, дабы попытаться где-нибудь спрятаться?

Оказавшаяся так кстати под рукой одна из ваз, в которые я недавно совала свой любопытный нос, дала ответ, как поступить. Схватив ту самую посудину обеими руками, потому что она оказалась достаточно тяжёлой, обрушила предмет на голову неизвестного. Убить того этой вазой - вряд ли убью, а вот вырубить должно получиться (если, конечно, у мужика голова не чугунная).

С громким "крак" та раскололась, а жертва теперь уже моей агрессии покачнулась, на миг замерла (словно в раздумье), следом за чем рухнула к моим ногам лицом вниз.

- Дашка! - донёсся до меня полуистерический вопль подруги.

- Ну ты даёшь, Дикая! - это восхищенное от Андрея.

- Дарья, ты цела? - одновременно с ними задало вопрос начальство.

- Не совсем, - прокаркала я, ощупав саднящую и вроде бы даже припухшую гортань. - И я не Дикая, Казанцев, а Дикова.

- Дашунь, не расслабляйся! - посоветовал Толик. - Найди, чем этого гада связать. Потому, что когда тот очнётся, мало тебе точно не покажется!

С трудом сглотнув, я посмотрела вниз, где у моих ног продолжало бесформенной кучей лежать бессознательное тело, облачённое во что-то чёрное. Очень хотелось перевернуть незнакомого мужика и хорошенько рассмотреть, вот только не станет ли это ошибкой? Вдруг тот и правда очнётся? И вот тогда меня уже ничто не спасёт.

Нет, не буду его пока трогать. Лучше и правда поищу, чем можно связать, а уже потом... Потом можно будет не только спокойно рассмотреть этого "красавца", но и попытаться допросить.

Приняв решение, заозиралась: ища что-нибудь подходящее для этих целей. Вот только в помещении не было ничего хоть отдалённо напоминающее верёвку. Мой взгляд панический метался от стены к стене, от кафедры к лавкам, и так снова по кругу. Пока не зацепился за оковы с цепями, находящиеся позади той самой кафедры.