Ада Изенбарт быстрее всех оправилась от неприятного фокуса, который устроил хранитель моста, и ей не терпелось взяться за дело. Быть может, пришло время закатить самый грандиозный Праздник Масок за всю историю. Она посмотрела через весь стол на хранителя, будто бросая ему вызов. На губах Лоренца снова заиграла улыбка, и даже Резеда бросила на Аду благодарный взгляд.

Себастьян не дрогнул.

– Вы меня не поняли, – произнес он. – Границы, о которых говорю я и о которых напоминает Одилий, проходят не по всему Холмогорью. Они становятся тоньше и прозрачнее там, где скрыты переходы в потусторонний мир. В некоторых местах, скажем, в Сумрачном лесу или среди Черных камышей, их всегда можно найти, если поискать. Но теперь невидимые крепостные стены тают повсюду, открывая проходы. Даже в сердце самой мирной из деревень, в саду Зеленого Лога или на пастбище у Колокольчикового леса, как вы сами только что слышали. Опасность повсюду, и, раз уж все так плохо, не стоит надеяться на то, что в страшные дни вы сможете противостоять темным силам, всего лишь надев маски и устроив пантомиму.

– Пантомима, пожалуй, не самое подходящее название для нашего ежегодного праздника, – заметил Лоренц Парасоль под вторивший ему гул согласия. – Нашего грандиознейшего и наиважнейшего праздника, как мы только что узнали, – шутливо добавил он и махнул в сторону барной стойки, настало время приободриться и переменить настроение в зале. – Хозяин, всем бузинного вина! Пора нам прополоскать горло от пепла и пыли веков! – крикнул он.

Хозяин трактира бросился выполнять просьбу. Наконец-то в «Старой липе» зазвучали знакомые слова.

Однако вечер еще не закончился.

– «Пусть наши праздники будут веселыми, а маски – добрыми», насколько я знаю, это древний девиз Праздника Масок! – гневно заявила Гортензия совету устроителей. – Ада Изенбарт, вы намерены выйти против темных сил, чтобы выяснить, кто нагонит друг на друга больше страха? Я могу кое-что рассказать вам и даже покажу, кто по- бедит!

Гортензия решительно подошла к Бедде и что-то ей прошептала. Больная тем временем, измучившись от волнения, совершенно обессилела и едва держалась на кресле. Даже с помощью Гортензии и Хульды ей потребовалось немало времени, чтобы повернуться вполоборота и оттянуть левый рукав платья, открывая плечо. Гортензия нашла зажженную свечу и поднесла ее к жуткому следу, который оставила на коже Бедды неизвестная тварь.

На высоком сиденье, открытая взглядам всех присутствующих, спина несчастной выглядела такой худой и бледной, что синеватые и темно-багровые пятна на ней казались огромными и нестерпимо яркими. Это были отпечатки когтистых пальцев – такие следы ни с чем было не спутать. Кто-то вскрикнул от ужаса, другие в страхе вскинули руки и закрыли ладонями лица. Жители Зеленого Лога и их соседи, слышавшие о приключившемся с Беддой, были лучше подготовлены к этому зрелищу, однако увиденное превзошло даже самые смелые их ожидания.

– Как вы думаете, кого Бедда должна за это благодарить? Может быть, она упала с лестницы, спускаясь в погреб? – с горечью и яростью воскликнула Гортензия. – Да как вы смеете говорить, что мы все выдумали?!

Хульда пыталась удержать Бедду, не давая подруге сползти на пол. Она с ужасом увидела, что по щекам несчастной текут слезы.

– Это и в самом деле выглядит страшно, и мне очень жаль, – ответила Резеда Биркенпорлинг. Однако не похоже было, что жалость ее размягчила. – Но как бы то ни было, это не повод отменять в нынешнем году наш Праздник Масок.

Гортензия застонала от отчаяния, и вместо нее ответил старик Пфиффер. Его глаза горели ярко-зеленым огнем, а привычный дружелюбный голос звучал грозно и разносился по всему залу: