Зверь затряс головой, отделяя плоть жертвы от костного скелета. Нанесенные острыми когтями разрезы были точными. Мясо с хлюпаньем отделилось от костей, которые с глухим стуком упали на каменные ступени.

– Да это его детеныши! – гневно прошептала Саломея, увидев крошечных монстров, ожидавших, когда родитель принесет пищу. – И после этого создатели «Фив» еще обвиняют руководителей «Голода» в жестокости?!

Зверь зарычал, взмахнул лапой, вспарывая когтями воздух, крепче ухватил зубами освежеванную плоть и прыгнул к детенышам. Пламя факела, лежавшего на ступенях, задрожало, вспыхнуло напоследок и погасло. В абсолютной темноте светились только глаза монстров да раздавалось жадное чавканье.

– Вот тебе и старик Латуш… – прошептала Саломея.

– Не переживай за Латуша, – сказал Джаво. – Я видел несколько раз, как он погибает, так что, думаю, этот не станет последним.

– Да я и не переживаю, просто не пойму: куда нам теперь идти?

Вместо ответа один из монстров подавился, зашелся лающим кашлем и отхаркнул вставший поперек горла кусок, который со звоном упал на холодные каменные ступени и покатился вниз, к ногам Саломеи и молодого стражника, источая призрачное рубиновое сияние.

– Думаю, это твоя награда за спасение старика Латуша, как арбалет, который я получил, когда познакомился с ним, – сказал Джаво.

Рубиновый камень нетерпеливо сверкнул чуть ярче, а когда Саломея подняла его, засиял, прогоняя абсолютную ночь. Увлеченные трапезой монстры недовольно зарычали, давая понять, что идти можно только вперед.

Спуск закончился усеянным человеческими костями каменистым дном, в дальней части которого виднелся призрачный желтый свет. Извилистая лестница за спиной скрылась во мраке. Где-то там остался и грозный рык преследовавших монстров. Заметить перестроение игровой площадки было невозможно, но Саломея могла поклясться, что почувствовала, как изменились протоколы восприятия, заложенные в точку сборки персонажа. Страх уступил место любопытству и волнению.

– Думаешь, старик Латуш вел нас именно туда? – спросила Саломея молодого стражника.

– Давай посмотрим, – Джаво неловко улыбнулся. – К тому же, кажется, это единственный путь.

Сияние полученного в награду драгоценного камня, который Саломея держала в руке, начало тускнеть, заставляя игроков двигаться к единственно доступному источнику света. Человеческие кости под ногами сменились белым камнем, формировавшим узкую, идеально ровную дорогу. К затхлой духоте подземелий добавились запах горящего воска и благоухания ладана. Дрожащие языки пламени сотен свечей внутри созданной в скалах святыни рождали десятки вытянутых теней бродивших там служителей храма Иакха. Последняя информация пришла в голову Саломеи и молодого стражника спонтанно, будучи заложенной в точку сборки.

– А еще они последователи культа тушителей свечей, – шепотом добавил Джаво, озвучивая получаемую информацию.

– Да знаю я! – отмахнулась Саломея, стараясь блокировать заполнявшие сознание чужеродные знания. – Как думаешь, весь этот информационный хлам, становящийся доступным, когда мы открываем новые игровые уровни, загружен в точку сборки изначально или добавляется каждую ночь во время перезагрузки основных систем по мере необходимости?

– Думаю, был заложен изначально. Иначе выходит, что адаптивные алгоритмы контролируют процесс игры, а у игроков нет права выбора… – молодой стражник вспомнил старика Латуша, который привел их к храму древнего бога на дне усыпанного костями спуска… – Что говорил об этом твой друг Арк-Ми, который работал в «Фивах»?

– Почувствовал себя марионеткой? – Саломея криво улыбнулась, не сводя глаз с далеких силуэтов монахов в длинных рясах.