– Ты понимаешь, что здесь написано? – спросил Орлан супругу.

– Нет, но знаю, кто сможет нам помочь.

Она попыталась связаться с другом молодости по имени Лафин, но без жидкого чипа было невозможно подключиться к нейронной сети.

– Придется идти к нему, – сказала Идола.

– Думаешь, это послание предназначается нам? – спросил Орлан, не в силах оторвать взгляд от белого конверта.

– А ты видишь здесь других, у кого выгорели жидкие чипы?

– Нет.

– Ну, значит, нам, – Идола выругалась, сдерживаясь, чтобы не обвинить супруга во всех случившихся в последние дни бедах.

Они вышли на улицу. Ожоги болели, но без связи с нейронной сетью невозможно было воспользоваться медицинскими услугами, а о перевязке родители Саломеи не знали. Да и не думали они сейчас об ожогах – нейронный мир рухнул, оставив неприветливую действительность старого комплекса. Проржавевшие конструкции, грязь, распад, гниение, плесень…

– Хорошо хоть генераторы, отвечающие за тепло, не подключены к жидким модулям людей, – проворчал Орлан, отмечая частичные обледенения конструкций, блокированных силовыми полями.

Пневмокапсула общественного транспорта подхватила вывалившуюся из системы семейную пару. Без нейронных образов путешествие превратилось в кошмар из взлетов и падений, обещавших крушение. Ничего подобного прежде не замечалось. Нейронная сеть компенсировала даже перегрузки на поворотах. Но сложнее всего было притворяться, что ты такой же, как и все.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – прошептала Идола.

Орлан крепче, почти до боли сжал в своей ладони руку супруги. Это помогло успокоиться им обоим. Нейронный интерфейс пересадок и расписания капсул общественного транспорта направлял пассажиров. «Не заблудиться бы», – думал Орлан, изучая остановки, но все выглядело чужим, незнакомым. Без нейронной оболочки комплекс превратился во враждебную территорию. Особенно весь этот упадок вокруг! Словно слепец, считавший, что живет в раю, внезапно прозрел и понял, как сильно ошибался.

– С вами все в порядке? – спросила старая женщина, встревоженная неадекватным поведением родителей Саломеи.

– У нас сбой жидкого чипа, – сказала Идола.

– Сбой? Это как вирус?

– Нет.

– Значит, сети ничего не грозит?

– Думаю, нет.

– Думаете или уверены?

Идола собиралась сказать «уверена», но увидев знакомые черты станции, недалеко от которой жил бывший коллега по имени Лафин, потянула супруга к выходу.

– Ты уверена, что не ошиблась? – забеспокоился Орлан.

– Не уверена, но это единственное место, показавшееся мне знакомым.

Они вышли на перрон. Капсула общественного транспорта бесшумно скрылась в пневмотоннеле, обдав собравшихся на перроне людей струей теплого воздуха. Идола огляделась, пытаясь понять, куда идти дальше.

– Может, спросить кого-нибудь? – предложил Орлан.

– И о чем ты спросишь? – в который раз вспылила Идола. – Сомневаюсь, что без жидких чипов мы сможем общаться с ними. Нет передачи чувств, эмоций, мысленных образов… Только слова… И нам повезет, если встретим коренного жителя Размерности. Для прибывших из Квазара наша речь будет просто тарабарщиной, – Идола нащупала в кармане письмо. – Нет, нам нужен Лафин. И добираться до него придется, полагаясь на собственные силы.

Многоярусные дороги среднего уровня находились недалеко от перрона – вздувшиеся от транспорта в час пик, размеченные нейронными образами, направлявшими водителей в соответствии с социальным статусом и количеством единиц Влияния на личном счете. Без жидкого чипа эти дороги превращались в хаос, поэтому родители Саломеи предпочли держаться подальше от них. Напуганные, растерянные, они с трудом продвигались в бурлящем человеческом потоке средних уровней гигантского жилого комплекса…