Все произошло быстро и совершенно неожиданно. Едва Андрей Андреевич передал хулигана пассажирам, протиснулся вперед и занес ногу, чтобы шагнуть следом, лысый вдруг освободился от объятий «конвоя» и резко махнул свободной левой рукой. Стальной кулак, затянутый в кожаную перчатку, впечатался в висок старика.

От резкого, неожиданного и очень сильного удара Андрея Андреевича развернуло, он потерял равновесие, уронил изъятый нож и, беспомощно ловя руками потерянный баланс, полетел навзничь вниз с подножки электропоезда.

– Да что ж ты! – только и успел возмущенно крикнуть он.

ХХРРРЯПС!!! – с жутким хрустом Андрей Андреевич ткнулся головой в обледенелую землю, – последний вагон остановился в том месте, где короткая платформа уже закончилась.

– Готов, Захар. Ноги!

Лысого тянули в сторону четыре руки его подельников, которые все это время ожидали в тамбуре и так неожиданно подключились в самый последний момент. Но Захар не спешил, а завороженно смотрел на открытые глаза старика.

«Зачем? – ясно читалось в застывшем удивленном и негодующем взгляде лежащего пассажира. – Ради чего?..»

– Захар! Захар!!! Валим отсюда. Ты чего залип? Ноги!! Менты! Вон идут вдоль перрона! – Его с силой поволокли от лежащего на земле Павлова.

Лысый, оттолкнув дружков, высвободил руку, отшвырнул ремень в сторону и наклонился к земле. Подобрал нож. Аккуратно сложил его и сунул в карман. Развернулся и пошел в темноту. А перед глазами Андрея Андреевича вдруг пронеслась вся его жизнь: детский концлагерь, холодная и голодная, но счастливая послевоенная Москва, учеба по четырнадцать часов каждый день, МИД и годы тяжкой кропотливой работы, ревниво отбирающей тебя даже у собственной семьи. Он увидел и заново пережил каждый миг бытия – до самого последнего, на выходе из ночной электрички. А главное, он откуда-то знал, что умер.

«И что дальше?»

Многие годы безверия не позволяли Андрею Андреевичу ни бояться ада, ни рассчитывать на райские кущи. Но какое-то новое чувство уже подсказывало ему, что все только начинается.

Профессия накладывает свои требования на каждого специалиста: хирург должен оперировать тяжелобольного человека, спасатель – доставать застрявшего в вентиляционной шахте сорванца, а адвокат – участвовать вместе со своим подзащитным в опознании. И все эти люди почти «на автомате» и достаточно качественно исполняют свою функцию – до тех пор, пока эта ситуация не касается их лично. Артем, десятки раз проходивший через процедуру опознания и инструктировавший своих клиентов, как себя вести и на что обращать внимание, сегодня совершенно растерялся. Он быстро приехал в указанный дежурным по ГУВД морг, а теперь в ужасе и полном замешательстве стоял перед телом отца. В том, что на вывезенной каталке лежал именно А. А. Павлов, не было никаких сомнений. Сомнения были в том, что все происходящее не кошмарный сон, а жестокая явь.

– М-м-м…

Врач-патологоанатом уже минут десять переминался с ноги на ногу, не смея потревожить молчащего адвоката. Он погрозил кулаком двум медсестрам, которые выглядывали из-за двери, перешептываясь и указывая на Павлова. Девчонки давно привыкли к постоянному соседству со смертью и не замечали ее, а вот заехавшая знаменитость – это было целое событие. Врач кашлянул:

– Э-э, Артемий Андреевич, с вами все в порядке?

– Что? Да, в общем. – Павлов потер виски и сам накрыл лицо отца белой простыней. Андрей Андреевич лежал спокойно, и казалось, ненадолго заснул. Умиротворенный седовласый старик с точеным профилем. Смущал только небольшой кровоподтек на правом виске.