– Что поделать, – сказал он, посветив фонарем мне в лицо. Я уже поднялся и надеялся, что тем же подолом мне удалось стереть с губ и подбородка все улики.

– Я… – голос не слушался, а руки колотились в карманах куртки. – Я… действительно не переношу…всего этого…

Вот бы была возможность попить воды. Тогда бы у меня появилась хотя бы маленькая надежда на то, что я отмылся от той грязи, в которую был вынужден окунуться.

– А эта что, такая неразговорчивая? – досмотрщик посветил на Келли, крашенные желтые волосы которой падали ей на лицо и скрывали мертвенно-бледную кожу.

– Мы… – начал отстукивать челюстью я.

– Мы подобрали ее недалеко отсюда, – подхватила Сенна, понимая, что я не в состоянии отвечать. – Пообещали добросить до города. Она сказала, что живет на Знойной Улице. Но, с тех пор как она села, не произнесла ни слова. Может спит?

– Быстро из машины! – сказал военный в камуфляже и направил на Келли что-то, что было одновременно похоже и не похоже на пистолет.

Мы с орчихой послушно вышли наружу и с интересом смотрели, что произойдет дальше. Я поглядел на колонну из машин – она начала двигаться. Выпускают! Надо только не нарваться на проблемы с этим досмотрщиком. Ну давай же, Келли! Оживай! Я не для того кусал тебя, как последний извращенец.

Военный еще не видел, но я уже заметил, что палец мертвой официантки пошевелился.

– Вышлите ко мне двух вышибателей, – сказал он в рацию, прикрепленную к плечу. – Кажется здесь мясоед.

Сработано было четко. Не то что у полицейских в «Тухлых булочках». Два орка уже бежали к нам с контрольно-пропускного пункта.

Голова Келли резко дернулась. Вторая рука тоже подала признаки жизни. В следующее мгновение ее череп упал на грудь – переломанные Сенной позвонки не позволяли принять привычное положение. Затем ожившая официантка как-то дёргано, но медленно повернула голову в нашу сторону и посмотрела самым осознанным взглядом из тех, которые я встречал за этот день в глазах живых мертвецов.

Тело Келли приобрело поразительную гибкость и в считанные секунды вывернулось из оков ремня безопасности так, что через мгновение ее зубы щелкнули в нескольких сантиметрах от руки военного, держащего оружие. Тот нажал на курок. Выстрел. В голове ожившей официантки образовалась большая дыра, сквозь которую было видно, как мозги с верхней части черепа капают на нижнюю, но та продолжала извиваться как ни в чем не бывало.

Досмотрщик выстрелил второй раз, но теперь укушенная мной ловко увернулась от выстрела, а в следующую секунду набросилась на вооруженного, обвила его ногами вокруг бедер, схватилась руками за шею, зубами вцепилась в его щеку и начала отрывать ее.

Один из орков попытался отнять мясоеда от главного, но тот только сильнее заорал от боли.

– Стреляйте ей в башку! – орал он. – Снесите этой чертовой бабе голову!

Но орки просто-напросто не знали как прицелиться так, чтобы обезвредить зараженного и не лишить жизни своего командира. Вскоре Келли добралась до горла досмотрщика, тот упал на асфальт и стал захлебываться собственной кровью.

Когда с человеком в военной форме было покончено, орки подоставали свои пушки и сделали по выстрелу. Теперь голова официантки из Дома Семи Ветров обзавелась еще парой сквозных дыр, одна из которых оказалась у нее вместо глаза.

Ожившая девушка, стоя на четвереньках и пережевывая остатки досмотрщика, обернулась к оркам и издала звук, похожий на дребезжание испорченной трещотки. Еще несколько выстрелов зазвучало в сторону Келли и не один из них не смог попасть в ловко изворачивающееся тело.

Сообразительная зараженная дождалась, пока у военных закончатся заряды и побежала в их сторону. Но вместо того, чтобы наброситься на неповоротливых орков она пронеслась мимо и спрыгнула с моста.