Мужчина помог Дымову встать и подвинул поближе стул.

– Садись, а то в ногах правды нет…, да ты особо на них и не держишься.

– Спасибо, – ответил Дымов присаживаясь на стул.

– Так откуда ты к нам пожаловал, и что с тобой случилось? – задал он вопрос Дымову.

– Я это… отстал … – пытался я сформулировать ответ Николай.

– Отстал от каравана?

– Да… – выдохнул он с облегчением.

– Ну, уже лучше! А то мы и не знали, о чём думать. Артист, значит?

– Он самый, – кивнул Дымов.

– А где остальные то? Куда пропали? Почему один?

Дымов тупо уставился взглядом перед собой.

– Нарвались на нечисть какую? – задавал он наводящие вопросы?

– Не помню ничего, – единственное, что пришло на ум Дымову.

– Да уж… Тяжко вам, видимо, пришлось. Ну, ничего, пытать не буду. Вспомнишь – расскажешь потом.

В этот момент дверь резко открылась, в комнату влетел возбуждённый паренёк

– Павел Сергеевич! С Рыбацкой звонили, у них караван пропал вчера, а сегодня нашли их в тоннеле. Все расстреляны, оружия нет, снаряжения тоже, товар пропал….

– Расстрелян караван? – возмущённо переспросил Павел Сергеевич. – Кто-то нарушил конвенцию о ненападении? – не унимался он. Что-нибудь нашли на месте?

– На место сразу прибыл отряд Лефорта. Там натоптано сильно. Да, ещё там нашли много сигаретных окурков. Даже название сохранилось, – отрапортовал гость

– Сигаретных окурков? – удивился Пал Сергеич. Ну, это меняет дело: мест, где их ещё можно найти, единицы.

Он подошёл к столу, достал из ящика толстую книгу и, пролистав её, остановился в нужном месте.

– Как говоришь название? – спросил он, не поднимая головы.

– Спорт, – ответил паренёк.

– Какой ещё Спорт? – не скрыл своего удивления начальник станции.

– Спорт – так они называются. Не нашими буквами написано…

– Нет тут таких…странно… – ещё больше удивился он.

– Это немецкие сигареты, – послышался за спиной голос Дымова.

Все резко повернулись в его сторону. Начальник станции смотрел на Николая внимательным взглядом, пытаясь разглядеть то, что не углядел при первом знакомстве. В комнате на мгновенье повисла мёртвая тишина.

– А ты то откуда знаешь? – неприятным тоном спросил меня Сергеич.

– В книге прочёл, когда готовился к спектаклю… про войну… – придумал Дымов на ходу.

– Ты ж артист, я и забыл… – выдохнул он. У тебя и одёжка из того времени. Слушай, а не твоего ли отряда это рук дело? – резко сменив тон, спросил он.

Пока майор пытался что-нибудь придумать, он сам же и ответил:

– Не, не мог. Тут недели две ходу. Ты, Майор, давай иди, отдыхай, набирайся сил. Мы тебе тут комнату выделили. Сходи прогуляйся, осмотрись. Когда придёшь в себя, приходи. Покумекаем, что нам с тобой делать, – сказал Пал Сергееич.

Покинув душный кабинет, Дымов отправился на экскурсию по станции. Всё-таки какие странные картины рисует нам наш мозг, находясь в состоянии комы. Он, наверно, сейчас лежит в тесной палате госпиталя, рядом сидит жена, переживает, что-то говорит. Врачи ставят уколы и капельницы. Делают прогнозы на счёт его выздоровления. А он тут, в другом измерении, жив и здоров. Ест, пьет, спит и ничем не может им помочь и подать хоть какой-нибудь знак. Наверно, так и появляются предсказания о будущем, а мы потом удивляемся, и как такое людям удаётся! Единственное, что ему очень не нравилось и пугало, это то, что будущее было каким-то холодным, мрачным, пропитанным сыростью и страхами. Если мы победили, то, что произошло потом? Почему всё так мрачно? Надо срочно всё попытаться выяснить, найти объяснение всему происходящему. Станция представляла собой небольшой город со своими главной улицей, вокзалом, жилыми кварталами и точками быта. Николай решил начать осмотр с главной и единственной улицы, даже не улицы, а проспекта – «Проспекта надежды». Надежда у жителей этого проспекта, наверно, была такой же серой, унылой и потрескавшейся, как и вид жилищ, стоящих по обе стороны улицы. Проходя мимо строя одинаковых дверей, он наткнулся на закуток, на мраморном полу которого несколько детей рисовали мелом. Николай подошёл и присел на скамейку. Рядом с ним сидела пожилая женщина и читала книгу. Даже беглого взгляда хватило понять, что и тут не всё в порядке. Вместо ожидаемых на рисунках солнца, облаков, домиков и ещё многого, что обычно рисуют маленькие дети, его взору открылись картинки несколько иного содержания… На одной из них несколько человечков отстреливались из автоматов от напирающей на них толпы странных существ. У другого художника, страшного вида собака ела чей-то труп, и так на всех рисунках. Единственное, что объединяло все эти «творения», повторение одного и того же персонажа. Его взгляд остановился на одном из представленных вариантов. Девочка, изображавшая его, дорисовывала последние штрихи. В чёрной, мрачной пустоте тоннеля стоял человек с поднятыми вверх руками, то ли молясь, то ли пытаясь остановить надвигающуюся на него массу в форме квадрата. Масса пузырилась и казалось, что это разинутые пасти…