Они стояли на застекленном балконе, накинув на плечи куртки. Инга посасывала сигарету и цедила мелкими глотками белое вино. Прохладный ветер врывался сквозь открытые створки, ероша волосы, остужая разгоряченное острой едой и алкоголем тело.

– Сегодня третий день со смерти Рогова, – заметила Инга после некоторого молчания и подняла взгляд на Евгения. Тот запустил пятерню в черную, тронутую сединой шевелюру и покачал головой.

– Помню, – мрачно отозвался он, – ты говорила. У меня такое чувство, что сегодня опять кто-то умрет.

– Я в этом совершенно не сомневаюсь, – уверенно заявила Инга.

– Страшно…

Она пожала плечами.

– Мне скорее интересно. Жалко людей, безусловно, но теперь меня гложет любопытство – что это все такое? Руки чешутся до истины докопаться. Только не знаю как.

– У парней в серых костюмах тоже чешутся, – усмехнулся Евгений, – так что поосторожней там.

Инга докурила и под укоризненное цыканье Евгения запустила окурок куда-то на улицу.

Было начало двенадцатого, когда она, ежась под порывами холодного ветра, подходила к своему дому. Небо ненадолго освободилось от туч, выставив на обозрение все свои сокровища: россыпь мерцающих звезд, бледную, едва видимую над городскими огнями полосу Млечного Пути и молоденький серпик луны. Войдя во двор, освещенный тусклыми фонарями, Инга направилась к подъезду вдоль вереницы припаркованных автомобилей. Дверца одного из них – черного минивэна с тонированными окнами – отъехала в сторону, из него вынырнули двое мужчин, загородив ей дорогу.

Инга остановилась как вкопанная, пальцы судорожно сомкнулись вокруг перцового баллончика в кармане куртки.

– Инга Вяземская? – раздался в сумраке знакомый гнусавый голос.

Две мужские фигуры взгромоздились над ней, сложив руки перед собой, их темные глаза жутковато поблескивали в полумраке.

– Не надо бояться, это я, майор Рыльцев.

Он шагнул ближе, неяркий свет уличных фонарей осветил широкое круглое лицо, высокий лоб с залысинами, крупный мясистый нос. Инга позволила себе немного расслабиться и вынула руку из кармана. Перевела взгляд на второго.

– Капитан Апраксин, – представился высокий молодой человек и развернул удостоверение, в котором Инга ничего не смогла разобрать в царящем вокруг полумраке. Капитан выглядел подтянуто и атлетично, заметно выделяясь рядом с громоздкой фигурой старшего сослуживца.

– Ничего не видно, но я вам верю, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла Инга. – Чем могу помочь?

– Прошу вас, – Рыльцев указал на открытую дверь минивэна, за которой виднелись пустые кожаные сиденья, освещенные мягким голубоватым светом. – Холодно на ветру.

Майор был прав, ветер пробирал до самых костей. Инга молча полезла внутрь и уселась на одно из кресел. Фээсбэшники запрыгнули следом, задвинули дверь.

В салоне пахло настоящей кожей, явственно ощущался аромат кофе; на одном из сидений Инга приметила заляпанный коричневыми разводами термос. На месте водителя темнел чей-то коротко стриженный затылок, но его обладатель даже не обернулся, похоже, просто шофер.

– Просим прощения за столь поздний визит, – вежливо начал майор, – но нам необходимо задать вам несколько вопросов. Где вы находились между восемью и десятью часами сегодняшнего вечера?

– Проще было бы спросить, откуда я сейчас возвращаюсь, – резонно заметила Инга. – Была на поминках тещи моего друга.

– Евгения Гольдберга? – уточнил капитан.

– Да.

– Во сколько именно вы вышли из его дома?

Инга призадумалась, вспоминая.

– Примерно в половину одиннадцатого, – сообщила она.

– Как добирались?

– Метро, потом пешком. Что-то случилось?

– Случилось, – Рыльцев стрельнул глазами в коллегу, потом посмотрел на Ингу исподлобья тяжелым, мрачным взглядом. – Когда в последний раз вы контактировали с Дмитрием Мирошниченко из вашей лаборатории?