Проснулась уже в багажнике, связанная и беспомощная. Осознание скорой и нелепой смерти овладело моей головой. Особенно после резкого торможения машины и громких разговоров в темноте.

Я не видела ничего. Зато мой слух, обостренный от долгого напряжения, улавливал сперва приглушенные звуки борьбы. А затем тихий шорох гравия под ботинками от неспешной походки в сторону багажника и скрежет металлических ключей. Звуки, давящие на нервы. Открытая крышка. Снятая повязка с глаз. Ослепительный свет. Вынутый кляп. Разрезанные веревки на руках. И Майкл, вытаскивающий меня из багажника. Слезы хлынули из меня повторно водопадом. Колотя своими маленькими ладонями по его большой и твердой груди, я орала, как ненормальная. Крики с упреками в его адрес – почему не защитил, когда я так нуждались в нем. Жидкость из моих глаз, текущая без остановки от собственной беспомощности. Вопли на всю улицу – я больше не могла сдерживать истерику. Вырываясь из его больших и теплых объятием, продолжала рыдать. Я не замечала ничего: ни друга Майкла за его спиной, вытирающего биту от крови, ни бандитов не естественно сидящих на дороге, ни ослепительные фары большой машины, к которой меня несут на руках. Модель и марку авто я так не запомнила. Я видела только мокрую от моих слез рубашку Майкла и чувствовала его трепетный шепот, пытающийся меня успокоить.

После такого насыщенного дня я быстро вырубилась на плече у Майкла. Отключилась. Проснулась только утром, в его квартире, переодетая в мужскую футболку. Вскочила и попыталась собраться, понимая, что опаздываю на работу.

– Ну уж нет! Не сегодня! – раздался мужской голос рядом, – Ты никуда не идешь! Тем более вашу кафешку опечатали и там ведут расследование.

– А как же я? Как работа?

– Ты остаешься дома. Дома у меня. Отдохнешь. Выспишься. Я всю ночь видел, как ты метаешься по постели в коротком сне, – и Майкл, потянувшись под одеялом, продолжил, – Не хочу слышать, что ты опять собираешься в это нелепое место, в котором, как я уже говорил, тебе совершенно небезопасно находиться.

– Я… – попыталась я возмутиться, но меня заткнули громкой тирадой.

– Ничего не знаю! Ты остаешься у меня! – гневно прорычал он.

– Майкл!

– Мне все равно, обидишься ты на меня или будешь ненавидеть! Но ты остаешься у меня и вещи мы твои перевезем.

– Майкл, я так не могу! Мы уже обсуждали это!

– Хорошо, значит мы поступим по-другому. Мне все равно надо будет уехать на несколько дней из города, а ты поживешь одна в моей квартире. Привыкнешь. Освоишься. А Сэм будет навещает тебя. Если что-то понадобится, обратишься к нему. Но ты никуда не поедешь! Слышишь меня?! Я больше не допущу такой ситуации. Я не хочу тебя потерять. Не могу и не хочу. Ты меня услышала?!

Сопротивляться я не видела смысла, просто кивнула в знак согласия. Он выдохнул. Поднялся с кровати. Наклонился ко мне. Поправив выбившуюся прядь волос около моего лица, чмокнул в щеку.

– Подымайся, если хочешь позавтракать со мной. Если нет – то поспи еще. Я буду поздно.

Увидев, что я заерзала под одеялом, в нерешительности, Майкл вздернул в удивлении бровь и хмыкнул каким-то своим мыслям. Натягивая простую футболку и домашние штаны, он вышел из комнаты.

Ранее. Месяц назад.

Придорожный захудалый бар на окраине города. Мрачный угол с деревянной лакированной мебелью. Три темные фигуры, сидящие за столом.

– Здесь задаток, – и утонченная женская ручка пододвинула пухлый бумажный конверт. – остальное получите после выполнения дела.

– Так вы хотите сымитировать ограбление?

– Да. Самое главное, чтобы от нее не осталось и следа или упоминания.