Противоположного мнения придерживается Е. Ю. Зарубаева, которая на страницах своего диссертационного исследования пишет: «Пункт 1 ст. 15 Конституции РФ, закрепляющий за положениями Конституции высшую юридическую силу, находится в гл. 1 Конституции, именуемой «Основы конституционного строя». Согласно п. 3 ст. 55 Конституции РФ, «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя. Таким образом, буквальное и логическое толкование соответствующих норм Конституции РФ позволяет нам прийти к выводу, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом».[66] Следовательно, положения гл. 1 Конституции РФ позволяют ограничивать права и свободы человека, в том числе и те, которые закреплены международными нормами. Позицию о приоритете Основного Закона над международными нормами разделяют также следующие авторы: В. А. Карташкин,[67] О. Е. Кутафин,[68] Б. С. Эбзеев.[69]

Взаимным иерархическим отношением конституционных и международных норм проблема не исчерпывается, поскольку остается открытым вопрос о соотнесении последних с федеральными законными и федеральными конституционными (органическими) законами. Здесь мнения ученых тоже разошлись.

К примеру, Л. Ю. Рыхтикова считает, что Конституция РФ ставит международные договоры выше закона, в т. ч. конституционного.[70] Схожей позиции придерживаются Б. Л. Зимненко[71] и Е. Ю. Зарубаева.[72] Противоположное мнение высказывают А. Н. Бабай и В. С. Тимошенко, утверждая, что «ратифицированные международные договоры занимают прочные позиции среди федеральных источников конституционного права, уступая в юридической силе лишь положениям Конституции России, федеральных конституционных законов о поправках к Конституции РФ и иным федеральным конституционным законам».[73]

Оригинальное (но вместе с тем вполне обоснованное) место в науке занимает А. Я. Петров, ставящий международные договоры ниже федерального законодательства. Он пишет: «В ст. 5 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» предусмотрена обязательная для суда иерархия норм правовой системы России. Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица правовым положениям, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу. Здесь же дается их иерархия: Конституция РФ, конституционный закон, федеральный закон, общепризнанные принципы и нормы международного права, международный договор, конституция (устав) субъекта Федерации, закон субъекта Федерации, т. е. нормы международного права поставлены ниже федерального закона. Аналогично вопрос решен в ст. 3 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации».[74]

Еще смелее в своих утверждениях высказывается Г. М. Даниленко, который отмечает, что «общепризнанные нормы международного права не обладают приоритетом» по отношению к любым внутригосударственным правовым актам.[75]

Противником такого мнения является О. Н. Тиунов, доказывающий следующее: «Общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры России имеют преимущество перед национальными законами в случае противоречия международно-правовых норм и законодательства».