Дивные заросли остаются далеко позади, напоминая о себе сладостью во рту. День близился к завершению, безмолвно советуя подумать об отдыхе. Голода и усталости нет, поэтому решаю смело шагать до вечера. Сверяюсь с картой, прикидываю расстояние до одной из контрольных точек, их пока много. Везде можно уединиться, просто у меня своя философия невмешательства и отстраненности. В меру своих сил стараюсь заботиться о природе. Предпочитаю пользоваться старыми кострищами и палаточными площадками, мелочь, но самому приятно.

Тропа петляет среди деревьев. Сквозь кроны проникают лучи заходящего солнца, ярко высвечивая светлые стволы. Приходится высоко поднимать ноги, ступая между могучими корнями сосен и кедров, выступающих из земли. При полном безветрии хор тысяч насекомых, заполняет мой слух, как лучшая вечерняя мелодия. Запах нагретой хвои смешивается со сладковатым ароматом смолы. Вскоре выхожу к широкой развилке. Путь расходится в противоположные стороны, предлагая совершить выбор. Ступаю на более хоженую тропу, через десять минут нахожу подходящее место ночлега. Посреди леса, рядом с одиноко стоящей скалой светится огнями костров очередной лагерь.

Прохожу мимо палаток, высматривая свободное место. Людей не считаю, но замечаю, что народу здесь на порядок меньше, нежели в давешних яслях. На лицах людей уже нет растерянности, смятения и прочих последствий глубокого погружения, обвыклись уже. Стою, осматриваюсь. Заходящее светило рисует на скалах несколько вытянутых фигур альпинистов. Всюду закреплены тросы, один человек кричит прочим сверху, в движениях большинства заметна неловкость. С прошлого похода место не помню, может в другую сторону свернул. Однако догадываюсь, что попал на тренировочную базу скалолазов, причем высокого уровня. Вместе с окончанием дня мастера торопят подопечных спускаться. Большинство уже давно расселись вокруг четырех костров. Со ствола одинокого древа на меня смотрит смешной человечек с плаката. В облачке над его головой типичное объявление. Невольно улыбаюсь, читая о стоимости и необходимом времени.

Ко мне подходит веселая компания будущих альпинистов. Зазывают к вечернему застолью. С трудом разбираю слова только одного весельчака:

– Не стой как столб, расслабься, здесь все свои. Сегодня же выпуск, гуляем, а завтра в путь. Такое дело надо отметить, – он указывает в сторону ближайшего костра. – Оставайся, не пожалеешь.

Сначала думаю уйти с предстоящего шумного праздника, ибо у меня четкий режим сна. Устал от подобного в бытность музыкантом. Понимаю, что уединенных мест и покоя здесь в принципе не предполагается. Решаю нарушить формальное правило и устроиться в лесу, но проскочившая хитрая мысль о халявной трапезе и уже горящем огне, подсказывает принять предложение этих счастливых людей.

– Ладно, останусь. Только палатку поставлю. Кстати, где можно? – говорю всем сразу и оборачиваюсь в указанном направлении.

Мой неугомонный ум, подстегнутый пси-закладкой на скорое достижение вершины, наконец успокаивается. Теперь можно с чистой совестью расслабиться, почти как в общественном транспорте, сел, и жди пока приедешь, а в нашем случае, когда рассветет. Одержимости у меня нет, и идти по восемнадцать часов в сутки, а тем более по темноте не стану. Правда раньше, по молодости, и не такое мог.

Сажусь у края собранных в подобие большой скатерти ковриков. Похоже, выпускники собрались перегрузить свои утробы и головы, да так, что хорошо бы им через сутки выйти. На мой взгляд необъявленный экзамен здравомыслия они уже завалили. Пир начинается спонтанно. Походные припаса и дары леса стремительно поглощаются. Не стесняясь, вношу свой посильный вклад в общее дело, совесть все-таки имею. Звучат одиночные поздравления, все говорят без умолку, восторженными и громкими голосами. Мне в очередной раз предлагают стакан с сомнительным содержимым. Но после череды отказов попытки прекращаются. Мне дорога чистота разума с желудком, и крепость ног завтра утром. Отдаю предпочтение тарелочке с земляникой.