Выполняемые задачи таковы: наша система должна «Жить», то есть выполнять все три функции Живого. Но мы выберем только первые две. Наша адаптивная машина должна:

1) обеспечивать себя энергией (сырьём для энергии и перерабатывать сырье) и

2) обеспечивать свою безопасность от всех, кто или что покушается на ее целостность и самостоятельное существование.

Третья функция (в определении живого) – копирование и воспроизводство (размножение) – для простоты исключена, хотя теперь, во втором издании и с учетом «Мира РНК» по п. 1.1.6. мы знаем, что третья функция системообразующая, то есть самая важная и объединяющая в эволюции всё остальное.

Тогда проектируемая машина – аппарат, оснащенный восприятием среды, средствами поведения – специальными манипуляторами и устройствами перемещения в пространстве – конечностями. И координацию между ними – приемом ощущений и управлением поведения – самое важное – исполняетсистема управления адаптацией (СУА). Аббревиатура выбрана так, чтобы не смешивать ее с «САУ» – системой автоматического управления или с оружием. Ведь наша система управления заведует машиной, адаптирующейся или приспосабливающейся к среде. Среду машина еще «не знает». Но она будет исследовать среду самостоятельно, что и означает по-французски (и это счастливая случайность) слово soi (суа), то есть «сама».

Итак, наш проект – не робот, а аналог Животного. Если спроектированная модель в среде у разработчика выживает, то и её управление – сама СУА – может напоминать то, что нашел психолог у Животного. Ведь эволюция (или отбор) создавала и изменяла Животное под действием среды.

Две функции Живого! Теперь конструктор должен вообразить среду реальной заданной сложности, чтобы машина в ней выживала – себя кормила и обороняла.

Есть ли такие приемы в арсенале науки? Да есть! Настоящий принцип можно назвать функциональным конструктивизмом. К несчастью, он уже использовался неоднократно в социальных проектах «устроения справедливости». Самые известные из проектов состоялись, а лучше сказать, трагически случились, на протяжении XX-го века. И проблема катастроф конструирования состояла частично в том, что авторы теорий не имели на руках реальных (научных) данных о психологии отдельного среднего (и потому каждого) человека, уже не говоря о реальных индивидуальных отличиях людей между собой. Скорей, данные были, но авторы в эйфории самомнения или «веры в социальную значимость и пользу» ими пренебрегли. Нет опасней «наукообразия», которое рядится в тоги науки и ставит себя в ранг монопольных поставщиков истин.

И потому от прекрасных социальных желаний, даже общей мечты и прогнозов без учета средств достижения – без психологии массового сознания и социальной психологии, менталитета – переход к позитивным социальным результатам невозможен. Наше применение функционального конструктивизма много проще и совершенно исключает социальные риски. Проект – всего лишь виртуальная активность сознания автора и читателей для понимания результатов уже проведенных опытов людей и Эволюции над животными.

Что же это за адаптивная машина? Наша машина теперь САМА определяет свою адаптацию к среде? Да! В отличие от автоматических систем, созданных на основе полезности для конструкторов, заказчиков или покупателей, машина должна просто жить со способностью запоминать, но начать работать с почти нулевой памятью. Как ниже выяснится, несколько врожденных свойств поведения все же в ней должны присутствовать. Она должна бороться за пищу и против опасностей, выживать и накапливать опыт.

И критическим в проектировании для нас и, что важно, для психологов, оказывается вопрос, что представляет для адаптивной машины информация? – опыт, который ей (машине) самостоятельно следует