Ожидая завершения сеанса массажа Тимоши, она, прижавшись к холодной стене, наблюдала за посетителями поликлиники и сразу обратила внимание на высокого темноволосого парня, так неумело обращающегося с ребёнком. Видела, как он стоял в регистратуре, пока, как обычно, долго искали карточку мальчика. Как раз пять он громко произнёс: «Белов Дмитрий, 10 апреля 2012 года». Как потом пошёл искать пятый кабинет совершенно в другую сторону и, как, ожидая своей очереди, держал на руках вертлявого мальчика, стараясь увлечь его картинками на стендах. Ну, а потом – застрявшая рука Димы, прогулка по скверику по дороге домой и тот радостный ужас, когда уже ни на что не надеявшаяся Ира, услышала голос Андрея.

Как же здорово было им сегодня вместе! Как два малознакомых человека могут с такой лёгкостью говорить обо всём? Дети, домашние питомцы, школа, дискотеки, погода, природа, политика. Ира не стеснялась своего скромного дома, отсутствия большой плазмы и крутого ремонта. Её не смущало, что на ней была домашняя серенькая водолазка, старенькие обрезанные джинсы, и не было ни грамма косметики. Но самое главное, она забыла, что это у неё трое детей, она вдова, постоянно не хватает денег, приходится экономить на всём и воспитывать детей в скромности. Сегодня за пирогами ей казалось, что всех этих проблем не существует, что играющие дети, это их общие дети, и все очень хорошо.

А сейчас почему-то становится страшно, что это больше не повторится. Андрей очнётся и поймёт, что ему не нужна мать-одиночка с тремя детьми, которая, скорее всего, ещё и старше его лет на пять. Ира для себя решила, что если их встреча ещё раз состоится, то она расскажет Андрею сразу же и о старшем сыне Ване, и о том, что ей летом исполнилось целых 29 лет. Мысли становились мрачнее, и счастливое будущее улетучивалось. А, ведь, они ещё даже не успели перейти на «ты», всё сидели и выкали друг другу. И в этом было какое-то очарование.

Ира решительным глотком допила свой остывший кофе и запретила себе думать о плохом. Ведь, сейчас ей предстояло заниматься любимым делом, а печь тортики с плохим настроением нельзя категорически – ничего не получится, продукты перепортишь, да и заказчиков подведёшь. Ирина взяла ноутбук, зашла на свою страничку в соцсетях, проверила сообщения, ответила на несколько вопросов о стоимости её «творений» и свободных датах для заказов. Поблагодарила за добрые отзывы заказчиков, уже отведавших её торты, оценила «классами» фото, где счастливые малыши задувают свечи на тортиках, сделанных руками Иры. Открыла одно из сообщений и ещё раз напомнила себе, что ей сейчас предстоит сварганить. Дети заказчицы Галины задумали удивить маму трехъярусным тортом с большими лилиями. Завтра к десяти часам утра торт должен быть готов.

Ирина закрыла ноутбук, глянула на часы – 23—35, и подошла к зеркалу. Надевая поварскую шапочку и пряча под неё волосы, Ира улыбнулась своему отражению и сказала громким шёпотом: «Всё будет хо-ро-шо!» Эта фраза всегда придавала ей сил, она очень верила ей, пока один знакомый не поведал, что у этих слов есть продолжение: «Всё будет хорошо или не будет». Теперь первую часть фразы Ира произносит неуверенно вслух, а внутренний голос обязательно громко и ехидно её продолжает.

Торт был готов к пяти часам утра. Он получился высоким пятикилограммовым и царственно красивым. Медовые коржи были воздушными, не осели, а лилии настолько удались, что Ирина сама ими восхитилась, хотя всегда очень критично оценивала свои творения. Вымыв гору посуды, стараясь по привычке делать это тихонько, не разбудив детей, Ира сделала фото своего торта для альбома в соцсетях и аккуратно, еле подняв, убрала его на комод повыше.