– Эй, Рентген! – За Пако стоял еще один мальчишка-латиноамериканец по имени Рубен Эрмоса. Он был ниже Пако и далеко не таким тяжелым, но и у него горели глаза. – Эй, не наложи в штаны, амиго!

Рэй услышал, как рвется его узорчатая полосатая рубаха. Он висел, едва касаясь пола кончиками пальцев, сердце в тощей груди бешено колотилось, но лицо выражало космический холод. Остальные двинулись обратно, убираясь подальше от опасности, и в поле зрения не было ни одного Отщепенца. Пако сжал пальцы в чудовищный, испещренный шрамами кулак.

– Ты же не хочешь нарушить правила, Пако, – сказал Рэй как можно спокойнее. – Никаких неприятностей в школе, мужик.

– Имел я твои правила! И школу! И тебя, четырехглазый кусок…

Бац! – сбоку в голову Пако врезался учебник домоводства в голубой обложке, с которой улыбалась семья из мультфильма. От удара он покачнулся, хватка ослабла, Рэй вывернулся на свободу и на карачках отбежал по зеленому линолеуму к фонтанчику.

– Ты, хрен моченый, молчал бы, кто кого имел. У тебя и яиц-то нет, – сказал прокуренный девчоночий голос. – А то начнешь думать о том, чего тебе никак не сделать.

Рэй узнал этот голос. Между ним и двумя Гремучками встала Отрава. Эта старшеклассница немного не дотягивала до шести футов; светлые волосы она откидывала назад в прическе «мохаук», а виски брила наголо. Ходила Нэнси Слэттери в тесно облегающих, обтягивавших зад и длинные сильные ноги штанах цвета хаки, а размах атлетических плеч девушки подчеркивала ярко-розовая хлопковая рубаха. Она была гибкой и быстрой, в прошлом году бегала за Среднюю школу Престона кросс и вместо браслетов носила на каждом запястье по наручнику. Вокруг лодыжек над бутсами седьмого размера, которые она сперла из магазина в Форт Стоктоне, поблескивало не то по три, не то по четыре дешевых золотых цепочки. Рэй слыхал, что свое прозвище Отрава получила при вступлении в «Отщепенцы» – на посвящении она одним махом проглотила содержимое чашки, в которую пацаны сплевывали жеваный табак. И улыбнулась сквозь коричневые зубы.

– Вставай, Рентген, – велела Отрава. – Эти педики не будут к тебе приставать.

– Думай, что несешь, сука! – взревел Пако. – Ща как дам, обоссышься!

Рэй поднялся и начал собирать тетрадки. Внезапно он с ужасом увидел, что листок, на котором он небрежно изобразил огромный член, атакующий такое же громадное влагалище, проскользнул под правую сандалию светловолосой телки-младшеклассницы по имени Мелани Полин.

– Для тебя, козел, я нассу целый стакан, – отозвалась Отрава, и несколько зрителей рассмеялись. Чтобы считаться красивой, Нэнси не хватало совсем немного: подбородок был чуть острее, чем надо, два передних зуба щербатые, а нос она сломала, упав на соревнованиях по легкой атлетике. Из-под обесцвеченных перекисью бровей сердито смотрели темно-зеленые глаза. Но Рэй считал Отраву, которая сидела в классе неподалеку от него, отвальной телкой.

– Ладно, мужик! – поторопил Рубен. – Надо валить в класс! Брось!

– Ага, козлик Пако, лучше беги, пока тебя не отшлепали. – Отрава увидела, как глаза Пако полыхнули красным, и поняла, что зашла слишком далеко, но ей было насрать; она расцветала от запаха опасности так же, как другие девчонки обмирали от «Джорджо». – Давай, – поманила она Пако. Ногти были покрыты черным лаком. – Давай, получи свое, козлик Пако.

Лицо Пако потемнело, как грозовая туча. Сжав кулаки, он двинулся к Отраве. Рубен завопил:

– Мужик, не надо! – но было слишком поздно.

«Драка! Драка!» – крикнул кто-то, Мелани Полин попятилась, и Рэй схватил свой преступный рисунок, освобождая Отраве место – он уже видел, что она сделала с мексиканской девчонкой в жестокой драке после уроков, и не сомневался в том, что она сделает сейчас.