«Потому что платье под ним настолько эфемерно, что его можно и не заметить». Заглушив в себе готовый сорваться ответ, Розали беззаботно прощебетала:

– О, представляешь, кажется, я немного простыла. Только и всего. Может, чашечку чаю?

– Да, благодарю. – Хелен убрала с лица прядь распущенных каштановых волос, надела очки и опустилась в кресло. – Как тебе пресловутый Храм красоты? Полон престарелых повес?

– Не все они такого уж почтенного возраста.

– В любом случае мужчины, посещающие подобные заведения, презренны и жалки! Ох, я так и знала, что тебе не следует туда идти.

Еще в Храме Розали решила, что всю правду рассказывать подруге небезопасно.

– Все прошло наилучшим образом. – «Что за ужасная ложь». – На самом деле даже довольно скучно. – «Еще большая ложь». Розали быстро налила Хелен чай и уселась на небольшой диванчик напротив подруги, подобрав под себя ноги. – Хелен, тебе удалось разнести сегодня «Графоман» продавцам?

Настроение Хелен немедленно улучшилось.

– О да. Твоя заметка о щеголях из Гайд-парка вызвала необычайный интерес.

– Прекрасно! Хотя очень надеюсь, что никто из описанных там персонажей не узнает себя. Не хотелось доставить тебе неприятности. А ты взяла Тоби с собой, чтобы он помог тебе?

Хелен отпила глоток.

– Да, но не волнуйся, я оставляла Кэти с Бидди. Она всегда рада с ней посидеть.

Бидди О’Брайен – соседка, добросердечная молодая ирландка, которая полностью вела дом своих братьев, работавших буквально день и ночь на строительстве каменщиками и плотниками. Каждый день она приходила помочь Хелен по хозяйству, дети ее просто обожали.

– Храни Господь нашу Бидди! – пылко воскликнула Розали. – Но, Хелен, ты должна позволить мне заплатить за наше с Кэти здесь пребывание.

Она уже неоднократно предлагала деньги, но подруга неизменно отказывалась. Хелен тихо рассмеялась:

– Твои статьи от имени нашего доброго знакомца Ро Роуленда сами по себе вполне достаточная плата, поверь мне. Я никогда еще не продавала столько копий «Графомана», и люди постоянно спрашивают, кто скрывается под его именем. – Внезапно лицо Хелен посерьезнело. – Мы с тобой как две стороны одной медали. Ты выставляешь богатеев на смех, а я надеюсь пристыдить их, говоря нелицеприятную правду. Помнишь, как в моей статье об одной заносчивой леди, – ни более ни менее супруге графа! – которая выпорола молодую горничную и выгнала из дома просто потому, что та случайно разбила вазу. Всего лишь жалкая ваза, Розали!

– Я знаю. Бедная, бедная девочка. – Розали колебалась. – Хелен, мне просто интересно. Если тот граф или его супруга услышат о твоей статье?

– Я не упоминала имен. И даже если они догадаются, ничего не посмеют предпринять. Это все равно что публично признать вину! Хотя одно дело, когда я публикую подобные разоблачающие статьи, совсем другое – когда ты. Розали, ты еще так молода. Иногда мне даже кажется, что лучше было бы, если бы ты их вообще не писала.

– Как?! Чтобы я перестала быть Ро Роулендом? Милая Хелен, я обожаю писать. Если ты прекратишь публиковать мои статьи в «Графомане», я найду какое-нибудь другое место, уверяю тебя!

– Просто будь осторожна, – коротко предостерегла Хелен. – И, Розали, дорогая, – Хелен уже принялась копаться в лежащей на столе пачке бумаг, – если ты намереваешься продолжать писать под именем Ро Роуленда…

– Только попробуй меня остановить!

– В таком случае думаю, что это могло бы тебя заинтересовать. Помнится, ты совсем недавно начала готовить статью об алчных лондонских землевладельцах, сдающих отчаявшимся неимущим людям настоящие трущобы за высокую плату!