Как и говорила Салли. Розали вновь обвисла у него на руках.

– Значит, я не ошибся, – лаконично заметил Алек. – И в данный момент, веришь ты мне или нет, тебе лучше находиться здесь. Со мной. Он смотрел на нее, в его темных глазах – теперь они были бархатисто-коричневыми, почти черными – сияли золотистые искорки. По какой-то необъяснимой причине внутри ее также загорелся огонек, и приятное тепло разлилось по всему телу.

Неприятности. О да.

Внезапно девица выскользнула из его объятий словно угорь – боже, да она умеет постоять за себя – и ринулась к другой двери, которую успела заметить в пошлом будуаре. Капитан бросился за ней и легко поймал.

– Тихо! Успокойся, Афина, – предупредил Алек. – Знаешь, мне очень бы хотелось, чтобы ты объяснила, с какой стати пришла мне на помощь в той драке наверху.

У нее не было на сей счет ни малейшего понятия. Розали вскинула голову:

– А как вы объясните тот факт, что опустились до того, что готовы платить за удовольствие в подобном месте?

С ее губ срывались оскорбления. Причем достаточно красноречивые и выразительные, осознал, к своему удивлению, Алек. Запах блестящих белокурых волос сводил с ума. Она еще раз попыталась вырваться, сорвав с гвоздя висевшую на стене небольшую картину, немедленно свалившуюся на пол. Он невольно отшатнулся, девушка бросилась на пол и быстро подняла акварельку.

Алек ошеломленно смотрел, как куртизанка повернулась к нему спиной и осторожно водрузила акварель на место. Наконец он обрел дар речи:

– Афина, у тебя неприятности! А ты беспокоишься о какой-то картинке!

Она разъяренно взглянула на невежу:

– Это не просто картинка, подобная остальной дешевой мазне, развешанной по стенам этого дома! Даже дураку ясно, эта картина кисти Буше[3], известного своими акварелями! Его живописные работы – настоящие произведения искусства, хотя я не могу представить, что делает одна из них в этом отвратительном месте!

«Отвратительное место». Алек не преминул отметить эпитет.

– Ну-ну, Афина, а ты разбираешься в искусстве?

Она снова встала, уперев руки в бока, мятежно отбросив назад волосы.

– А с какой стати я не должна в нем разбираться? В любом случае неприятности не только у меня. А что сделали вы, почему эти люди на вас набросились?

– Подозреваю, что, вероятно, сегодня вечером я здесь кого-то обидел.

– Если вы привыкли разговаривать с людьми так, как с этим человеком по имени Стефан, я не удивляюсь случившемуся! – бросила она саркастически. – Почему вы были с ним так грубы?

Капитан пожал плечами:

– Он мне не очень нравится. И, судя по тому, как ты кинула монеты, его сложно назвать твоим любимчиком.

У Розали перехватило дыхание. Она, обычно столь невосприимчивая к мужчинам и их примитивным уловкам, не могла даже взглянуть ему в глаза, темные и сияющие, желудок ее совершил головокружительный кульбит.

«Одна в будуаре куртизанки. С ним».

Хаос за стенами комнаты продолжался.

– А вы везде появляетесь столь эффектно?

– Я не виноват. Кто-то заплатил тем дуболомам, чтобы они на меня напали. Хотя я и в самом деле притягиваю к себе внимание, например твое, Афина. Я видел, как ты на меня смотрела. Со сцены.

Ее сердце затрепетало.

– Смотрела на вас! Какая глупость! Да у меня близорукость, я вообще на расстоянии ничего не вижу!

– Странно, у меня сложилось впечатление, что ты достаточно подробно успела меня рассмотреть.

Невероятно, но его рука обвила ее тонкую талию. Прижала к себе.

– О нет! Немедленно прекратите! Сейчас же!

– Прекратить! Но разве не для этого ты здесь? – На его лице застыло невинное выражение, однако в голосе сквозила ирония. – Чтобы… Чтобы сделать себя доступной?