– А как же дядя Андрей?

– Андрей Боринский знает меня с детства, не думаю, что он не позволит нам отправиться на прогулку.

Как долго они пробыли в саду? Шура не могла понять, но ей казалось, что они вместе годы. Все шло, все развивалось быстро, словно по мановению волшебной палочки феи, которая перенесла ее в волшебное королевство, а теперь вернула на землю. Чуть дальше, за лестницей и дверью, в доме, их ждала реальность. Некоторое время они гуляли по саду под руку. Повернувшись к фонтану, Сеит показал на статуи купидонов и сказал:

– Ты знаешь, я хотел бы быть как они, застыть, обнимая и целуя тебя. Тогда мы могли бы вечно обнимать и целовать друг друга.

Шура чувствовала тепло в его словах и тепло его руки, но она была взволнована, ей было стыдно и неловко. Она сказала:

– Тогда ты замерзнешь навечно под снегом.

Когда они вошли в дом, Шура поняла, что давно замерзла, но ей было все равно. Она была счастлива, взволнована и влюблена. Она сняла пальто, отряхнула снег с юбки, затем вернулась к гостям.

После того как они присоединились к Татьяне и Джелилю, Сеит ненадолго оставил их. Шура проследила за ним глазами, затем отвела их, опасаясь быть застигнутой посторонним взглядом. Он вернулся всего через несколько минут. Молодой человек был в приподнятом настроении.

– На завтра у нас отличный план.

Они вопросительно посмотрели на него.

– Моя дорогая Александра Юлиановна, я поговорил с Андреем Боринским и получил разрешение покатать вас завтра по Москве с Татей и Джелилем. Я заберу вас завтра, после того как вы вернетесь из госпиталя.

Она не верила своим ушам, как ловко все складывалось.

– А как же моя сестра Валентина? Я не могу бросить ее одну.

– Я думаю, она пойдет к друзьям с Боринским.

Татьяна рассмеялась:

– Отлично! Я уверена, мы завтра прекрасно проведем день. С этого момента Шура жила только мыслью о следующем дне и старательно веселилась на приеме, который закончился под утро. Сеит рано ушел. Уходя, он бросил на нее долгий взгляд, и она ответила взаимностью.

Целуя сестру и желая ей доброй ночи, она собиралась рассказать ей о вечернем приключении, но, не будучи уверена в том, что сестра одобрит такое легкомыслие, передумала. К тому же не хотелось подвергать опасности планы на следующий день. Она отправилась в постель, улеглась поудобнее, погасила лампу и начала мысленно вновь переживать моменты, когда она была с Сеитом, живо вспоминая каждый миг общения, каждый поцелуй, каждое прикосновение. Когда она засыпала, Сеит целовал ее в губы и обнимал ее тело так же крепко, как обнимали ее мечты.

На следующий день все домашние поднялись за полдень. После сытного завтрака Андрей Боринский повез девушек в госпиталь. Юлиан Верженский выглядел лучше, чем сразу после операции. Ему разрешили покинуть госпиталь через несколько дней. Он с большим удовлетворением смотрел на сиявших красотой и молодостью дочерей, сидевших по обеим сторонам кровати, пока они живо рассказывали ему о своей жизни в доме Боринских. Он не мог говорить, но мог подавать знаки глазами, показывая, что все понимает. После примерно получаса общения доктор объявил, что пациенту нужен отдых, и выпроводил их из комнаты.

Как Сеит и говорил накануне, Валентина собралась нанести визит дальним родственникам в компании дяди Андрея и Петра Боринских. Шура предложила сестре присоединиться к прогулке. Но Валентина решила, что будет приятнее сходить в гости в теплый дом, чем гулять на холоде.

Когда они начали собираться, Шура снова почувствовала, что ей от волнения свело живот. Закружилась голова, так же как накануне. На ней было светло-синее платье, украшенное лентами кремового цвета. Она уложила волосы в шиньон, стянув их такой же лентой. Горничная постучала в дверь, когда она была уже готова: