Аналогичная ситуация складывалась при отступлении германских войск и в сфере использования материальных ресурсов оккупированных территорий.
Так, при отступлении немецкие войска не успевали вывезти или уничтожить местные продовольственные запасы, поэтому осенью 1943 года Государственный Комитет Обороны снял с централизованного снабжения продовольствием и фуражом группу южных фронтов, войска которых заняли Левобережную Украину и изъяли у местного населения для передачи в государственные запасы свыше 384 тыс. тонн зерна (в том числе из-за этого изменилась и структура потребления централизованно доставляемых советским войскам материальных средств в сравнении с русской царской армией в период Первой мировой войны – доля потребляемого продовольствия и фуража снизилась с 63,5% до 19,4% общего количества перевозимых грузов, что позволило увеличить поставки боеприпасов с 3,6% до 29,2%, хотя в общий объем перевозок дополнительно вошло горючее – 28%)[185]. В итоге, если общий расход продовольствия и фуража на довольствие Красной Армии за годы войны составил около 40 млн. тонн, то свыше 20 млн. тонн из этого объема поступило за счет местных ресурсов[186].
Как видно, немецким войскам необходимо было либо удерживать захваченные земли, либо организовать депортацию и/или массовую ликвидацию всех находящихся там мужчин призывных возрастов, а также уничтожение местных запасов сырья и продовольствия, что было невозможно по причине отсутствия сил и средств, требующихся для установления жесткого контроля за населением, его вывоза и реализации масштабных мероприятий по уничтожению людей и ресурсов.
В связи с изложенным, учитывая практику насильственного призыва в Красную Армию мужской части населения, проживающего на занятой советскими войсками территории, что во многих случаях не находило никакого отражения в учетных документах воинских частей и подразделений (тем более, если вновь призванные погибали в первых же боях), до настоящего времени так и остается неразрешенной проблема оценки истинного размера безвозвратных и общих потерь советской стороны.
К 1 июля 1943 года в действующей армии СССР было около 6,6 млн. военнослужащих, которые составляли 65 – 70% от общей численности вооруженных сил. За время военных действий в 1941 – 1942 гг., а также первом полугодии 1943 г., безвозвратные потери личного состава советских вооруженных сил (убитые, умершие от ран при эвакуации и в медицинских учреждениях, умершие от болезней, погибшие в результате происшествий, пропавшие без вести и попавшие в плен) составили более 7,3 млн. солдат и офицеров. Санитарные потери (раненые, контуженные, обожженные, обмороженные, заболевшие) достигли почти 7,4 млн.
Военно-медицинская статистика показывает, что за всю войну 20,8% из числа находившихся на излечении военнослужащих были признаны негодными и уволены со службы (по другим данным[187], за время войны было возвращено в строй 72,3% раненых и 90,6% заболевших военнослужащих). Соответственно, из 7,4 млн. санитарных потерь не вернулись в строй приблизительно 1,5 млн. человек. Кроме того, значительное число военнослужащих к началу Курской битвы пока еще находилось на излечении в различных медицинских учреждениях, хотя впоследствии они вновь пополнили вооруженные силы.