, на рассвете 25 мая Бобрышово было подвергнуто уничтожающей бомбардировке с воздуха, но штаба фронта там уже не было» [165].

След этого происшествия удалось обнаружить и в отчете 2ВА о боевой работе её войск за май 1943 г. Этом документе лишь уточняет воспоминания генерала и в нём приведены цифры, которые дают представление о масштаба удар с воздуха: «25.05 1943 г. был произведен групповой налет 30 Ю-87 под прикрытием 16 Ме-109 на Бобрышово. По показаниям пленного летчика налет был организован с целью вывода из строя крупного армейского штаба (штаб Воронежского фронта 23.5 переехал из Бобрышово на новый КП). Бомбардировка проводилась с горизонтального полета с высоты 2500 метров и отдельными самолетами с пикированием о 800 метров. Было сброшено свыше 150 бомб среднего и крупного калибра. В результате налета было разрушено и сожжено несколько домов, убито 6 и ранено 15 человек гражданского населения»[166].

В 24.00 23 мая заместитель начальника штаба генерал-майор С.И. Тетешкин направил в войска боевое распоряжение № 00102: «Командующий фронтом приказал:

25.05. 43 г. полевое управление штаба Воронежского фронта дислоцировать в районе Солнцево (так для сохранения истинного расположения КП писали в документах. – З.В.). Пункт сбора донесений на южной окраине Зуевка.

Запретить кому бы то ни было давать справки о дислокации управлений и отделов. Справки дает после соответствующей проверки документов только комендант штаба.

О порядке размещения, правил переписки с вышестоящим, подчиненными штабами и отделами, лично начальниками штабов управлений и начальниками отделов получить у заместителя начштаба фронта генерал-майора тов. Венского»[167].

С этого момента и до начала контрнаступления на Украину руководство войсками Воронежского фронта осуществлялось именно из этого неприметного оврага в нескольких километрах от затерявшейся на просторах Центрального Черноземья крохотной станции Ржава.

Ситуация с развёртыванием штаба Центрального фронта в период подготовки к Курской битве оказалась похожей на то, что происходило на Воронежском фронте, а в отдельных случаях ещё более острее. Если Н.Ф. Ватутин, во многом случайно, избежал попадания под массированный бомбовый удар, то К.К. Рокоссовскому все же довелось пережить смертельно опасное происшествие, связанное с невыполнением элементарных норм безопасности, в том числе и им лично. Из Сталинграда он прибыл с оперативной группой под Курск в начале февраля 1943 г., КП его фронта сначала был развёрнут в г. Елец. В тот момент это было оправдано и удобно, именно сюда подходила значительная часть эшелонов с войсками, офицеры штаба имели возможность оперативно встречать их и направлять в намеченные районы. «С апреля в районе Курской дуги войска обеих сторон стали усиленно готовиться к летней кампании, – вспоминал К.К. Рокоссовский. – Наш КП располагался в Ельце. Это крупный железнодорожный узел привлекал внимание противника и подвергался частым бомбардировкам. Уже поэтому место было неподходящее. В новой обстановке появилась необходимость перенести КП ближе к войскам. Поэтому мы перебрались в населенный пункт Свобода, севернее Курска. К этому времени заботами нашего штаба новый КП был полностью подготовлен и связан со всеми армиями и соединениями, а также с соседними фронтами справа и слева»[168].

Рукопись книги готовилась в 1960-е гг., поэтому маршал, вероятно, за давностью лет запамятовал, что в Свободу (25 км севернее Курска) его КП перебазировался 23 февраля 1943 г. и с этого момента до начала Курской битвы никуда не переезжал. В новый район переехал первый эшелон штаба фронта, в который входили основные управления, отделы и службы. Их перечень утверждался специальной директивой Генерального штаба