Я тогда не придал значения такой его осведомлённости. И ещё год был потерян.

– А почему бы тебе не попробовать в гражданское училище? – спросил меня как-то мой коллега. Этот год я проработал учителем физкультуры в средней школе, куда меня устроила бывшая классная руководительница, ставшая инспектором РОНО – районного отдела народного образования. В соседнюю школу она пристроила и Сашу Саврасова, моего одноклассника и друга, который собирался посвятить жизнь этому нелёгкому делу.

– Я даже не знаю, где такие училища и есть ли они.

– Так узнай.

Сейчас уже и не помню, куда писал, но прислали мне адреса училищ в шести городах. Ничего себе! Два города: Кировоград и Ульяновск я знал, остальные четыре даже никогда не слышал. Схватил карту. Да вот же он, Красный Кут, даже в пределах одной области, всего каких-то 500 километров. И я написал туда. Ответ пришёл быстро, как будто мой запрос ждали, и женской рукой было приписано от руки: поторопитесь, приём документов заканчивается через неделю.

Спустя пять дней я уже стоял в отделе кадров училища.

– Документы в порядке, – сказали мне, – через два дня медицинская комиссия.

И снова хирург.

– Да что это за штука такая – плоскостопие? Чем оно опасно? Всех врачей прохожу, а на плоскостопии срезаюсь третий раз. Ну, хотите, я вам со второго этажа прыгну, и ничего не будет. Я уже пробовал.

– Прыгать никуда не надо. А вот что значит третий раз? Вы у нас были?

– Я два раза в Балашове проходил комиссию.

– Ах, вот что! Но требования везде одинаковые. Чего ж вы сюда приехали?

– Думал, если училище гражданское, то требования проще.

Хирург только усмехнулся и заглянул в личное дело.

– Так ты родом из Балашова?

Я утвердительно кивнул.

– Земляк значит. Я там когда-то медицинский техникум кончал. Потом институт в Саратове. Здорово летать хочешь?

– Хочу! – кратко ответил я.

– Сделаем так. Придёшь после обеда на заседание ВЛЭК – врачебно-лётной экспертной комиссии. Я её председатель. Там и решим твою судьбу.

После обеда я стоял в одних плавках перед десятком людей в белых халатах. Председатель прочитал заключения всех врачей – годен.

– Но есть одно препятствие у парня. Плоскостопие, правда, не так уж ярко выраженное. Как товарищи, возьмём на себя грех?

– Это по вашей части, вы и берите на себя, – ответил терапевт. – Не мешало бы отпечатки посмотреть.

Тут же принесён был тазик с водой.

– Мочите ноги, – приказали мне. – А теперь походите по полу.

Я походил, врачи принялись чего-то там измерять на следах. Пошушукались и снова уселись за стол.

– Ну? – спросил хирург.

С перевесом в один голос моя судьба решилась.

– Что ж, будем считать, комиссию вы прошли. Идите, готовьтесь к вступительным экзаменам.

Ещё в период подготовки я познакомился с хорошим парнем из Тамбова, бывшим военным лётчиком. Он, как офицер и уже летавший, учиться должен был всего девять месяцев, чтобы получить диплом гражданского пилота. Таких ребят было довольно много.

Но экзамены они должны были сдавать на общих основаниях. На вид ему было лет за тридцать, но возрастной планки, как у нас, у них не было. Была, но где-то ближе к сорока.

– Как у тебя с русским языком? – спросил он. – В смысле, что нужно писать сочинение. Математики и прочих предметов я не боюсь. А вот с запятыми тире и точками могу погореть. Школу-то пятнадцать лет назад закончил. С этим у меня всегда туго было.

Я ответил, что больше боюсь математики, а сочинения всегда писал на свободную тему и всегда успешно. Их даже в газетах печатали, да и сам я был внештатным корреспондентом. Думаю и сейчас так же поступить, писать на свободную тему.