Я забыла напрочь про все на свете. Про то, что по тупости кафедры едва не профукала этот идиотский дневник практики, про то, что у мамы скоро день рождения, а я еще не сбросила отцу, что ей дарить, да и вообще…

— В смысле отчислили? Ты шутишь!

На возглас Василька, стоящим рядом с суворовцем Денисом из второй группы, я сначала не обратила внимания. Народ сразу зашевелился, но я уже догадалась, о чем идет речь, и знатно прифигела от этого. Даже забыла, что шла в сторону туалета. Не верилось, и я подалась вперед.

Откуда не возьмись, рядом оказался Олег. Что я там говорила, что непривычно и надо притормозить? У нас отмена! С ним идти узнавать подробности у курсантской кучки было куда проще.

Мы приблизились, но вопреки ожиданиям никто не обратил на нас внимания. Василек пялился на Дениса, словно не мог поверить в то, что тот говорил.

— Дэн, ты чего? У него же дед генерал. Он сам сто раз хвастал, что мазанный перемазанный! Как такое могло случиться?

Я тоже про себя спрашивала. Удобкин же мне всю плешь проел своей крутостью и исключительностью. Кичиться связями и родственными фишками он умел, как никто другой. Мне из-за этого знатно от него доставалось.

— Да фиг знает! Ты вообще в курсе, как там дело было? Ему Копов прямо сказал на той паре: вы не доучитесь до четвертого курса!

— Так и было!

— Но мы же тогда подумали, что это он зря, где обычный начальник кафедры, и где целый генерал!

Из ребят выливалось такое количество информации, словно кто-то резко ногу со шланга убрал, что даже мне становилось дурно:

— Хам ваш Мишка! Он сколько раз меня в нарядах подставлял. Говорил, что его с наряда снимать не будут, и не делал ни хрена! А я за него толчки драил.

— И Сохину мозг выносил, чтобы на выходные не попадался! И не попадался же!

— Полегче, а? — Макар нахмурился и громко осадил говорившего.

Я знала, что вопрос решили через зама по строю нового. Что тот дал указание Симону хорошего мальчика Мишу не обижать. Такое себе. Удобкин мне и об этом рассказывал.

Знала я, что в отместку Сохин всегда его ставил с самыми «сливками» нашего курса. Самыми наглыми и отбитыми парнями. Такими же как он. Потому что тех, кто был попроще, он прессовал.

— А как Белозерову он подставил, помните? А Макарова…

Олег промолчал и многозначительно сжал мою руку. Конечно, без этого его такого простого, но говорящего жеста я бы полезла в разборки. А нечего было свой рот на меня разевать! Но Макаров не дал и слова вставить, просто потянул в сторону.

Я же начала упираться. Я хотела знать подробности! Вон Настюха Маркевченко подошла и сейчас все встанет на свои места, так всегда бывало. Но меня настойчиво тянули прочь.

Как только мы оказались достаточно далеко, Олег остановился и посмотрел на меня с ухмылкой:

— Хотела узнать подробности?

Я сразу сдулась как-то. Мне было непривычно с ним говорить, потому что хотелось сразу вывернуть все, что на уме и на душе. Но страшно, странно, да и вообще я, как оказалось, не была к этому готова. Поэтому кивнула, ощущая жар на щеках. Докатилась, Белозерова!

Олег не стал никак комментировать мою реакцию, просто внимательно смотрел. Я уже ждала, что он сейчас напомнит мне во всех подробностях, что и как, но он неожиданно начал:

— Удобкин задирал Копова весь последний семестр. Это логичное завершение их принципиального противостояния. Евгений Павлович не тот человек, кто будет спускать такое с рук …

Я непонимающе смотрела на парня. Слышать это было странно, тем более что, где Миша и где начальник кафедры процесса. Сейчас судья областного суда, на минуточку. Какие между ними могут быть разногласия?