– Так точно.

Проходит первая пятиминутка с докладами по цели, затем вторая: параметры, пеленг, сила сигнала, которая неизменно растёт.

Наконец реагирует ГКП, уточняя в информационном центре классификацию цели и время её первого обнаружения.

Вот тогда становится понятен предмет беспокойства: почти двадцать минут наблюдается в курсовом секторе работа чужого локатора, дистанция до которого устойчиво уменьшается (потому как сила сигнала растёт), а собственная РЛС («Вайгач»), пусть на кратковременном включении, но ни фига не видит!

Тут ГКП голосом Терентьева выходит напрямую на КП РЭБ, требуя доложить целевую обстановку.

Скопин переглянулся с вахтенным.

– Они что, командира с койки подняли?

Ситуация прямо начинала накаляться. Уже явно вся вахта (ГКП, БИЦ) в полной мере выходит из полудремотного состояния. С КП РЭБ полились данные непосредственно на ГКП, сводя интервалы докладов к минимуму.

На мостике понимают – ситуация чреватая…

– Может, врубить прожектора – пошарить?

– Командир на ГКП – ему решать.

– Что же за хрень-то такая? РЛС сами по океану не плавают, что-то же там должно быть?

Сила сигнала растёт. Пеленг начинает неторопливо уходить вправо – это «Пётр» положил рули «лево на борт». Доклад уже каждые тридцать секунд.

И тут сигнальщики в очередной раз отчитались:

– Навигационные огни на «десять»!

– Ёханый бабай, – вырвалось у Скопина.

А ещё спустя пятнадцать секунд радостный возглас радиометриста с поста РЛС «Вайгач-У»:

– Цель обнаружена!

Это был даже не сейнер! Пали́ться прожектором не стали, но разглядеть что-то удалось. Судя по фактуре борта – деревянная колымага, пыхтя дизелем, прошла в полутора кабельтовых от крейсера, даже не пытаясь уклониться или хоть как-то сманеврировать. То ли спали, то ли обкурились-перепились… но никаких «радио» от туземцев не словили, словно те и не заметили громаду крейсера.

– Абыдно, да!!! – Скорчил рожу Скопин.

– Шаланды, полные кефали… – фальшивя, пропел вахтенный и перечислил в оправдание: – Малоразмерка, деревянная, марево. «Вайгач» реально даже дистанцию неправильно выдавал.

– А ведь прикинь, боднули бы мы её (а корыто приличное), и если в буле гидролокатор не замяли, то… она ж деревянная – сразу бы не утопла. Протащили бы её до самого юта и сдуру винты ухандокали.

И рулевому:

– Право руля.

«Пётр» величаво вернулся на прежний курс.

Но на этом неожиданные встречи не кончились. Мало того что командир «накрутил хвосты», так и сами радиометристы РТО прониклись моментом. Параметрами «Вайгача» поиграли, выбрав оптимальные характеристики, и не прогадали.

Горизонт уже стал багроветь, как БИЦ выдал пеленг – ещё одна цель, идущая встречным курсом.

– У них тут что – одна «дорога»? – поразился вахтенный.

Посудина шла вообще без каких-либо технических средств обнаружения. То есть о радаре и речи не было!

– Мать моя женщина! Эта вообще идёт на ощупь!

«Шаланда» прочапала на дальности визуального контакта. Снова благодаря уклонению крейсера на правом траверзе. А поскольку солнце словно с нетерпением выпрыгнуло из-за горизонта, уже на раковине рыбацкую шхуну удалось вполне прилично рассмотреть.

На юте, где под невысокой кран-балкой были навалены сети, появились смуглые фигуры, белозубо радуясь и махая руками.

На мостике протопал командир, сразу проследовав на правое крыло.

– Эти лишенцы тебя подняли с койки? – не опуская бинокль, спросил Скопин.

– Сам проснулся, – фыркнул Терентьев, – а вы тут мух не ловите.

Старпом не стал оправдываться, заслуженно, понимая, что и под бдительным оком «первого после бога» было бы то же самое. Обстоятельства!

– Радиообстановка?