Сумасшедшая. Иначе и не скажешь. Сколько мы знакомы? Час с небольшим… А я… я уже таю рядом с ним. Так даже шлюхи себя не ведут. Но как же сладко… Умопомрачительно сладко чувствовать все это. Представлять, что он сделает дальше. И ошибаться, когда реальность окажется еще слаще и безумнее.

Он удержал губы на моей шее, потянул кожу, слегка прикусывая ее, а затем лизнул. Я вздрогнула, теснее придвигаясь к нему.

– Так мы пойдем плавать? – Олег вернулся губами к уху, обвел языком раковинку, заставляя меня выгнуться, бесстыдно подаваясь навстречу его ласкам. – Хочешь?

Я прижалась ягодицами к его бедрам, ощущая какое-то нереальное наслаждение от того, насколько он был возбужден. Сильные руки опустились на мою талию, стискивая почти до боли.

– Хочу, – потянула вверх край футболки, перемещая его ладони на обнажившийся живот. Завтра я умру от стыда. Но это будет завтра. А сейчас не хочу терять ни единого мгновенья. Хочу попробовать все, что он может и желает сделать  со мной. 

Он словно этого и ждал. Погладил подушечками пальцев низ живота, запуская под пояс шорт. Двинулся ниже, поддевая резинку плавок. Я беззвучно ахнула, утопая в смеси нахлынувших ощущений. Растущем желании, управлять которым становилось  труднее, и ошеломлении от собственной распущенности, которую даже предположить не могла. Милка часто ругала меня, говоря, что я, как Снежная королева, готова всех оттолкнуть от себя. 

Так и было в общем-то. До этого вечера. До этого мужчины, который одним своим появлением перевернул мой привычный мир. Как он сказал? Надо нарушать правила? Что ж, из меня, кажется, вышла прилежная ученица: все возможные правила я нарушила. И, хоть и понимала это, остановиться не могла.

Он снова погладил мой живот, а затем повел руками вверх. Обхватил края футболки и стянул ее с меня с такой скоростью, что я не успела отреагировать. Лишь вздрогнула, когда обнаженной кожи коснулся прохладный морской ветерок.  Поежилась, задерживая дыхание.

– Холодно? – прошептал мне в волосы, а затем развернул к себе, заставляя взглянуть в глаза. – Я могу согреть.

Я и в самом деле задрожала, но не от холода – от волнения, с  которым не сталкивалась прежде. Его глаза были такими же темными, как небо над нами, но то, что я видела в них, завораживало. Он не притворялся, не играл, – действительно хотел меня. Жадность, с которой Олег смотрел, производила какой-то невероятный эффект. Я понимала, что он уже не остановится. Если и пожелаю уйти – не отпустит.

Но разве бы я смогла? Даже немного отстраниться не хотелось. Наоборот, все мое существо стремилось стать еще ближе. Чтобы даже этих нескольких сантиметров не осталось между нами.

– Согрей… – кажется, разум еще пытался противиться, следовать какой-то никому не нужной логике, потому что губы сделались непослушными, когда я произносила эти слова.

Но мужчина вдруг улыбнулся. Удовлетворенно и хищно. Как обнаруживший с высоты полета добычу ястреб, знающий наверняка, что она никуда от него не уйдет. Медленно обвел большим пальцем мой рот, надавил на губу, заставляя приоткрыть. Что такого было в этом движении, что от него еще сильнее заныла грудь? Я моментально представила, как он вот так же обводит соски, сжимает их, доводя до ощущений, граничащих с болью. Но такая боль была желанной. Она змеей поползла вниз, оплетая все тело и заставляя желать большего. Намного, намного большего.

Я куснула его палец, дотронулась языком, а потом втянула в рот, с удовольствием наблюдая, как заостряются черты лица Олега и тяжелеет дыхание. Он опустил вторую руку мне на поясницу, притягивая к себе. Толкнулся бедрами вперед, заставляя ощутить напряжение. Осознание того, что именно я – предмет его вожделения, лишило последних остатков здравого смысла. Я опустила руку между нашими телами, накрывая восставшую плоть.  Сжала, срывая с губ мужчины стон. Облизнула его палец и снова укусила, уже сильнее, так что он рвано выдохнул, а когда я опять пустила в ход язык и начала сосать, что-то прорычал и  выдернул руку. Замер лишь на мгновенье, пожирая меня глазами, а затем впился губами в рот.  Проник языком, тут же находя им мой и лаская так жадно, горячо и бесстыдно, что я едва удержалась на ногах от его напора.