– Это один и тот же человек, – ответил муж и снова уткнулся в газету.

У меня было оправдание: я просто пыталась приспособиться к миру спорта, в котором обитал мой муж. Мой отец и братья увлекались спортом, но их интерес не шел ни в какое сравнение с одержимостью моего суженого. Он смотрел все игры, знал всю статистику, анализировал всех тренеров и слушал все спортивные ток-шоу по радио.

Он изо всех сил старался вовлечь во все это и меня. «Посмотри повтор!» – кричал он из комнаты, где стоял телевизор.

И я, бросив все, что делала в тот момент, мчалась через весь дом, чтобы увидеть еще один впечатляющий захват, блок, удар, финиш или прыжок. Все это было очень впечатляюще, однако все равно не привлекло моего внимания так, как хорошая книга, долгая прогулка, звезды в ясную ночь или картина Моне.

По мере того как наш брак продвигался по игровому полю жизни, у нас родились трое сыновей. Теперь в нашем доме сложилась идеальная команда: питчер, кэтчер и отбивающий. Пока мои подруги с дочерями наряжались для обедов и походов по магазинам, я натягивала джинсы и часами торчала на поле, выкрикивая: «Беги! Ты можешь сделать это!»

– Скажи, ты не слишком разочарована тем, что у тебя нет дочки? – спрашивали подруги.

– Вовсе нет, – честно отвечала я.

– Что ж, на небесах есть особое место для матерей троих мальчиков, – вздыхали они, цитируя популярное руководство для родителей.

По мере того как каждый из сыновей взрослел и за завтраком открывал свой раздел спортивной страницы, я тоже менялась. Я отказывалась оставаться на скамейке запасных. Ну и что с того, что у меня не было длинных волос, милых платьев и балетных туфель? Зато я могла быть девушкой, подающей мячи, или выйти на поле с битой.

Я сама не заметила, как стала своим парнем. Я подавала и забрасывала мяч, я ловила рыбу. Передо мной открылся совершенно новый мир. Занятия, которые я никогда бы не выбрала сама, превратились в удивительные приключения.

Будучи питчером в игре с соседскими ребятами, я открыла для себя удовольствие от удачного удара по мячу и полюбила землистый запах вытоптанной травы жарким летним днем.

Будучи драйвером на лужайке для гольфа, я восхищалась точностью выполнения четырехфутового удара и заодно успевала порадоваться трелям птиц, которые пели нам серенады с соседнего дуба.

Как специалист по насаживанию наживки на крючок, я ощущала волнение рыбы, дергающей леску, и краем глаза замечала все оттенки заходящего солнца.

Стоило мне привыкнуть ко всем этим занятиям, как мальчики вступили в подростковый возраст, что потребовало от меня новых решительных изменений. Однажды, в очередной раз доставив их на место встречи с друзьями, я поняла, что нет никакого смысла просто сидеть и ждать. Вопреки здравому смыслу, я присоединилась к их занятиям.

Холодным пасмурным днем я взбиралась на сорокафутовую сосну, раскачивалась на веревке и кричала: «Тарзан!», прежде чем окунуться в холодные воды озера Нортвудс. Я каталась на самых быстрых и крутых американских горках тематического парка, вопя во все горло, и посещала бейсбольные конференции, где бегала с толпой фанатов за автографами игроков, которых я даже не знала. Будучи начинающим лыжником, я оказалась на вершине заснеженной горной вершины, на слишком крутом склоне просто потому, что мои сыновья решили, что мне понравится открывающийся оттуда вид.

«Дерзай, мама, – сказали они. – Ты можешь это сделать!»

И я это делала.

Однако пик моей спортивной карьеры наступил, когда сыновья перешли на мое игровое поле.

Однажды мой восемнадцатилетний сын вернулся из города и описал приватную экскурсию по художественному музею, которую он устроил своим друзьям. Вслед за этим мой шестнадцатилетний сын принялся обсуждать контрастные романы популярного автора, а мой тринадцатилетний сын заметил в бархатной темноте неба сверкающий Орион и объявил, что это его любимое созвездие. Это был успех.