Слава богу, девушки смыли с него мыльную пену и наконец ушли. Кое-как Сергей Ильич успокоился. А господин Ибука уже лез в чан с дымящейся водой и жестами приглашал гостя занять место в соседнем чане. И так при этом сладко улыбался, щурил глазки.

Сергей Ильич сунул ногу в чан и чуть не ахнул в голос. Это ж почти кипяток! С ума сойти, лезть в такую воду. Надо хотя бы холодненькой плеснуть…

Но проклятый Ибука уже погрузился по самые подмышки и всячески выражал удовольствие. Делать нечего, назвался японским гостем, полезай в кипяток.

Сергей Ильич сжал зубы, закрыл глаза и медленно погрузил в воду большое тело. Потихоньку выдохнул, сел чуть удобнее, хотя каждое движение вызывало жгучую боль… Кажется, терпеть можно. Главное, не шевелить ничем, даже пальцем. Не говоря уж про остальное. То-то Ибука не возбуждается. Где там возбудишься, когда все давно сварено вкрутую.

Через несколько минут Сергею Ильичу стало даже приятно. А ничего япошки, нормально придумали. Веничек бы еще сюда можжевеловый, спинку и грудь потереть. Ну да ладно, можно и без веника. На улице дождик холодный с утра припустил, ветерок подул осенний, неласковый, а тут тепло, уютно, и пахнет так успокоительно…

Едва он, прикрыв глаза, начал расслабляться, в комнату снова вошли те же девушки, на этот раз с кувшинами в руках. Они добавили кипятку в чан господина Ибуки, который едва заметным кивком выразил одобрение, и заодно щедро подлили гостю.

Сергей Ильич едва не завопил и не выскочил из чана. И так еле терпел, боялся шевельнуться, а тут новая порция кипятка. Сварить его они, стервы узкоглазые, хотят тут, что ли?!

Видимо, девушки по выражению его лица поняли, что гостю и так слишком горячо, и больше на него кипяток не тратили. Зато хозяину лили и лили вар, да все крутой, с густым паром, Сергей Ильич начал всерьез опасаться, как бы тот не помер чего доброго… У него-то самого вода давно остыла до терпимого уровня, и он молча скучал, ожидая, когда можно будет такую баню покинуть к такой-то матери. Но Ибука! Это ж какое надо иметь здоровье, чтобы без малого час сидеть по уши в кипятке – и хоть бы хны?! Самураи, одно слово, что с них взять…

И как тут с ним поговорить о деле, когда он весь, как вареная сарделька? Условия-то хорошие: посторонних нет, и времени хватает. Да вот толку с этих условий, ежели вторая сторона ни мычит ни телится?

Нет, неправильные все же люди японцы. Взрослый вроде человек, седой совсем, а простых вещей не понимает. Лежит в своем кипятке, пельмень пельменем, и слова от него не добьешься. Может, за саке разговорится? Если, конечно, до саке дойдет. А то ведь могут вручить конверт с инструкциями и деньгами и отправить домой восвояси. С них, азиатов, станется. И выйдет, что только зря страдал.

Но напрасно Сергей Ильич опасался. После бани, когда его и хозяина, распаренного до малиновой красноты, все те же девушки-прислужницы обрядили в просторные, удобнейшие кимоно, наступил час ужина.

Крытым переходом господин Ибука проводил Сергея Ильича в дом, где за раздвижными дверями находилась гостиная. Господин Ибука уселся прямо на застеленный жесткими циновками пол, подложив под бок твердый валик. Сергей Ильич тоже кое-как устроился на полу, не без труда подобрав под себя негнущиеся ноги. В ресторане хоть стульчики давали, а тут и того нет. Ноги, подвернутые под зад, с непривычки сразу стало ломить, но он решил потерпеть. «Баню» вытерпел, переживет как-нибудь и это.

Стол, низенький, едва возвышающийся над полом, был уже накрыт. То есть на нем стояли две пустые тарелки на бамбуковых подстилках, две фарфоровые пиалки для саке, лежали палочки для еды – и все.