Воин, лежащий рядом, стучал зубами, из носа текла кровь.

– Плохо… – прошептал он, и зашелся в кашле. – Ты уж не взыщи с нас, Велислав. Голова кружится.

– Так! – воскликнул Велислав. Повысил голос: – Ребята, кто хвор – быстро наверх. Кто здоров – им на помощь! Не мешкайте! Болезнь на ногах не одолеешь!

Велислав обернулся. Сзади него дружинники казались здоровыми. Но, нет! Их тоже одного за другим поражала неведомая хворь. Они шатались. Сначала один, что-то невнятно промычав, свалился на землю. Потом другой. Непонятный недуг выкашивал людей.

– Прозор! – встревожено крикнул Велислав, выискивая глазам друга – как он?

Прозор таскал мешки. Ему помогали Борко и Милован. Непонятная хворь их не поразила. Чуть не бегом трое дружинников сносили конский припас в башню.

– Я Прозору помогу! – бросился к конюшне княжич. – Я себя хорошо чувствую! Правда-правда! Любомысл! Велислав! Вы хворых уводите! Прозор, подожди меня, покажешь, что брать надо…

И мальчик, невзирая на слабые протесты своего наставника, выражавшиеся в безмолвных взмахах руки, скрылся в темном проеме конюшни.

Любомысл смотрел на дружинников, бессильно сидевших у широких башенных ворот, и только беспомощно качал головой. Мол: «Ну что тут поделаешь? А? Вон, малец-то, здоровее иных мужей оказался!»

Пристально вгляделся в одного, другого… «Да – дело плохо. Дружинники вянут прям на глазах. Надо их растормошить. Сейчас лишняя обуза ни к чему! Лучшее средство от хвори – это чем–нибудь занять себя. Неважно чем. В море всегда так. Мореходы это знают – в море болеть недосуг».

– Да очнитесь вы, братцы! Все кончилось! Воины вы – иль нет?! Дальше жить надо! Помогайте – пошли в башню, светильники по ярусам разжигать. Там передохнете. Не в темноте же горе горевать. У кого трут есть? Кресало? Доставайте! За мной, воины!

Любомысл вступил под гулкий свод. Кажется, его слова и задор подействовали. Ослабевшие, сраженные неведомой хворью дружинники поднялись. Качаясь и пошатываясь – будто крепко выпившие люди, пошли за стариком.

После того, как лошадей завели на нижний ярус башни, Прозор с усердно помогавшим ему княжичем, а также с державшимися на ногах молодыми дружинниками – Борко и Милованом, которых хворь вроде бы не взяла, перетаскали в башню лошадиную упряжь, остатки овса и сколько хватало рук – сена.

Велислав внимательно осмотрел площадку перед башней, обошел вокруг стен. Прошел вдоль ближних сосен. Снаружи никого не осталось – все вошли в башню. На всякий случай зычно покричал:

– Эй! Снаружи никто не остался? Никого нет?! Сейчас ворота запирать буду! Дайте знак, если кто есть! Я подожду!

Сверху, из узкой бойницы раздался голос Любомысла.

– Все тут, Велислав! Не беспокойся! Все! Я проследил! Всех хворых уже уложил. Запирай ворота, Велислав! Все на месте!

Про себя же Любомысл тихонько, чтоб никто не слышал, прибавил: – Все, Велислав. Все тут. Все – кто жив пока…

В низовом ярусе на кованых, вогнанных меж камней крюках висели масляные светильники. Тут царил полумрак. Язычки пламени мерно и спокойно колыхались за толстым стеклом. Они светили неярко, но зато надежно и безопасно. Случайный пожар от лучины или факела башне не грозил, хотя внутри много дерева. Войдя в башню, Велислав с усилием задвинул тяжелые створки ворот. Потом, с помощью Борко, Прозора и маленького княжича наглухо заложил их тяжеленным дубовым запором.

– Все, ребята, ночь тут переждем. Тут нас никаким тварям не достать. Зубы обломает. Пошли наверх.

Внутри небеленых стен сухо и тепло, хотя недавно прошла весенняя оттепель, сошел снег, да и само строение стояло недалеко от продуваемого ветрами речного устья.