В наступившую паузу, Михайловичу, удалось приподнять немного свою «пятую точку», и он, изобразив поклон головой, произнёс: «Сейчас я вас ознакомлю с некоторыми письмами и телеграммами, полученными мной от благодарных пациентов, а по ходу «пьесы» будим их обсуждать» – произнёс он перекладывая листочки…

– Ага, вот она!.. Вот не ожидал!.. Даже имеется телеграмма от правительства! – удивлённо произнёс Кашпо, (как будто увидел её впервые) продолжая её читать, – вы, чудо-врач, на глазах у всех избавляющий людей от недугов! Вы стали самым популярным человеком в стране. Все советские граждане прилипли к экранам, благодаря вам, и не теряя понапрасну время на больницы, лечат свои болячки, как говорится, «не отходя от кассы»!»

В зале одобрительно загалдели: «Да, Михайлыч знает своё дело!»

– А вот еще одна Правительственная телеграмма, – и, Кашпо, выдержав паузу, стал зачитывать, – у меня от ваших сеансов на голове исчезло врождённое красноватое пятно и выросли волосы. Теперь не пускают в Кремль. Что делать?

Кашпо крутил телеграмму. В зале воцарилась тишина: «Подпись на разборчива, – но я-то чувствую его дух и знаю, что я его знаю, а он не знает, что я его знаю и, что я его всегда узнаю… – это же меченый, наш бывший «презент» до Пьяньциня. Точно он! Но он же подал в отставку и вышел на пенсию! Можно было бы посоветовать сделать новую фотографию на пропуск, но ведь его всё равно не пустят!» -

Кашпо продолжил медленно перебирать на своём столике письма.

«Целая куча Правительственных – надоели. Ну вот наконец то простенькая! – Кашпо высоко поднял телеграмму над головой, – пять лет назад от меня ушла жена. После вашего сеанса она ко мне вернулась. Будьте вы прокляты!..»

– Признаюсь, раз она всё-таки вернулась – это приятный курьёз, – Михалыч, положил телеграмму и, немного помолчав, продолжил. – Правда были у меня курьёзы и похлеще! Вот как-то одной больной девочке сказал: «Брось костыли и иди». И чтоб вы думали, – она бросила и… пошла.

– Вот здорово! – обрадованно воскликнул вихрастый парень из зала.

– А чем она болела, Михалыч? – поинтересовался кто-то из зала у Кашпо.

– Коклюшем.

– А костыли зачем?

– Дедушке несла…

– Да, неприятный моментик для дедушки, – послышалось из зала…

– А давайте-ка я вам лучше зачитаю вот это письмецо из не распечатанного конверта, – Кашпо вскрыл конверт и поднял руку с письмом, затем, положив на стол стал читать: «Дорогой Анатолий Михайлович, после ваших сеансов почувствовали себя хорошо. Теперь по ночам танцуем и поем, правда, люди сначала пугались, но постепенно привыкли. С уважением, жильцы рядом со вторым городским кладбищем».

– Опять что-то не то, прости меня господи, – и Кашпо немного расстроившись на несколько секунд замолк…

– А давайте-ка я вам лучше зачитаю вот это письмецо, – Кашпо порылся на столике, – а вот оно: «Мой муж 10 лет был парализован, но после второго сеанса – вдруг встал с инвалидного кресла, плюнул в телевизор – и ушел на кухню»! – Вот видите, плюнул и попал!..

– Да…, редкий случай…

– Но признаюсь вам, как на духу, случались со мной курьёзы и весьма прибыльные…, – он замолчал, обдумывая стоит ли рассказывать следующую историю… Затем стал медленно поднимать правую руку вверх, а затем решившись, резко опустил её вместе с японским заклинанием «Хусим».

– Однажды ко мне заявились бандиты. Наставили оружие и потребовали: «Давай миллион, а то прикончим!..»

– Как же они посмели так не культурно поступить с вами? – возмутилась какая-то женщина в первом ряду.

– Конечно, не культурно, и я такого отношения к себе не ожидал! – Кашпо немого помолчал. – Нате, говорю я им, усритесь!..