– Да! – послышалось из группы скандирования.

– Ваше желание – для меня закон! – громко произнёс «заряжающий» и как-то забавно начал двигать руками, делая пасы в сторону публики. – Я подойду куда следует и начну заряжать вашу водичку и водочку с одновременной подзарядкой аккумуляторов ваших авто на улице, стоящих рядом с вашим «Шанцем» на здоровье, – по рядам пошёл шум.

– Не волнуйтесь, господа – по окончании сеанса всех даром окроплю заряженной водичкой! – произнёс Аллан Чума с улыбкой обращённой к залу, но по залу опять прокатилась шумовая волна. – Сейчас начнётся передача энергии молчанием и ещё раз прошу вас не волноваться – воды на всех хватит, я со своей посудой!

– Даром… это хорошо! Вот теперь можно ждать и надеяться, – облегчённо выдохнул розовощёкий парень, сидящий рядом с «божьим одуванчиком».

– Поскорей бы уж, а то так долго причитают, что и чумой заболеть можно, – проворчала, сидевшая рядом бабуля в белом платочке. Она трижды перекрестила сцену и низко поклонилась, чуть не уронив стоявшую на коленях трёхлитровую банку с водой, но поймав её левой рукой, добавила, – о господи, – пронесло!..

– Как же хорошо-то! Мож и правда аккумулятор зарядится! – обрадовался седой дедок в валенках, сидевший на табуретке в проходе, рядом с ней, – а то аккумулятор у внука совсем стар стал, никудышный, как я, аж песок сыплется …

– Дед, а ты почшто в валенках то? Ведь на улице-то ешо лето, – спросила, сердобольная старушенция в белом платочке.

– Ступни мёрзнут, мать. Потом икры сводит, да и сами ноги уж ня ходють. Им уже за сотню перевалило.

– Да дед, быват… и на «Е» быват и на …, – продвинутая старушенция на мгновенье задумалась…, – в общем по-всякому быват, дед. А лучше всё-таки лечиться по-народному, по нашей поговорке.

– По какой ешо поговорке надо лечиться? – заинтересовался дед и повернул ухо в её сторону.

– По народной.

– Да ты не тяни меня подруга за …

– Ладно, ладно дед! По секрету «всему свету» скажу, запысывай…

– Повремени маненько, старая, – дед, пошарив по карманам, сначала достал тетрадный лист в клеточку с чернильным карандашом и послюнявив карандаш, скомандовал, – давай.

– Слухай сюда: «Ручки зябнуть, ножки зябнуть – не пора-ли нам дерябнуть?» – «божий одуванчик» вопросительно посмотрел на деда.

– Ты шо стара, совсем очумела?.. Бутыль ведь ешо не зарядилась!..

«Заряжающий», Аллан, услышав их «интимную» беседу, спросил: «Дедок, ты не будешь возражать, если мои помощники перенесут тебя на сцену, поближе к экрану телевизора, чтобы ты побыстрей излечился».

– Сынок, да кто ж будет возражат-то против такого. Давай, касатик, ташы, може и правда полегчае?

– Как величают-то тебя, дедок?

– Пахомом в детстве обозвали, касатик…

Накаченные руки, с цветными наколками, подхватили деда Пахома, сидящего в обнимку с трёхлитровой банкой, и как пушинку, переместили на место указанное «заряжающим» …

– Расслабились все или как?

– Все! – ответил за всех ведущий Брендин.

– Вот теперь дополнительно расслабившись, получайте и заряжайтесь моей энергией! Слушайте, только меня – «заряжайтесь» и «исцеляйтесь»! – произнёс Аллан, когда Брендин ушёл со сцены.

Затем, сев в кресло перед телевизионной камерой, начал свой ритуал: «Я объединяюсь с этой водой, становлюсь ею – и передаю все то, что хочу в нее вложить. Я заряжаю трубопроводную воду в банках, а заодно и авто аккумуляторы во дворе, скучающих без своих владельцев» – он молча, но с загадочной улыбкой «рисовал» руками в воздухе загогулины, смахивающие на долларовые знаки…

– Процесс пошёл, господа присяжные мечтатели! – отметил про себя Бендер, сидевший в представительской ложе спец служб без банки и в гордом одиночестве…