Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Выстрелы прекратились, и Роман, открыв глаза, увидел, что боец стоит к нему спиной, меняя в автомате магазин. Он понимал, что в данной ситуации времени на разбирательства, кто есть кто, у обезумевшего бойца не будет и что через секунду он может просто застрелить любого, кто попадется ему на глаза, поэтому Роман что есть силы закричал:

– Свои, свои! Не стреляй!

Услышав сзади себя голос, боец резко повернулся. Полный магазин уже был вставлен в автомат. Ему оставалось только передернуть затвор. Но именно этой пары секунд ему хватило, чтобы понять, что перед ним такой же солдат, как и он сам.

– Лежать! – почему-то закричал он, видимо, все еще пребывая в том состоянии, когда не знаешь, чего ожидать от того, кто сейчас находится перед тобой. Роман и сам не раз находился в таком состоянии, поэтому, не мешкая, повалился на пол и сложил руки за головой.

– Кто такой?! – Никонов почувствовал, как ему в затылок уперлось дуло автомата.

– Роман Никонов, триста сорок девятая мотострелковая дивизия! – выпалил парень.

– Кто стрелял?! – Боец надавил на свой автомат сильнее. Он все еще сомневался в правдивости слов Романа.

– Один урод, который представился нам капитаном ФСБ Бессоновым, – стал объяснять Никонов.

После десятиминутного рассказа боец все же убрал автомат и отошел в сторону. Поднявшись, Роман вначале подошел к своим мертвым сослуживцам и, сняв с них нагрудные знаки в виде блестящих пластинок с номерами, положил их в карман. После этого он прошел в «пыточную» и, приблизившись к висевшему там мужчине, опустил его на пол. Как и Роман полчаса назад, тот рухнул на пол, не в состоянии пошевелить затекшими конечностями. Никонов принес воды и, поднеся стакан, чуть ли не вылил тому в рот живительную влагу. Через минуту мужчина пришел в себя и посмотрел на Романа мутным взглядом.

– Ты кто и как здесь оказался? – спросил Никонов.

Прежде чем ответить, мужчина зажмурился, как будто бы вспоминая недавние события. Неожиданно в его глазах сверкнула злость, и он, дернувшись всем телом, даже попытался вскочить.

– Оставь его! Нам надо уходить отсюда! – послышался сзади голос бойца. – Пусть сам выбирается как хочет!

Роман понимал, почему боец так относится к этому измученному мужчине – тот был чеченцем. Но Никонов, который сам недавно находился в этой комнате без малейшей надежды на спасение, не мог вот так развернуться и уйти.

– Иди, я сейчас догоню! – не поворачиваясь, бросил он бойцу.

Развязав руки и ноги мужчине, Роман помог ему подняться и, проведя его в соседнюю комнату, усадил за стол. Ничего не говоря, налил ему стакан водки.

– Выпей.

Мужчина поднял на Романа пустые глаза и, выпив залпом весь стакан, стал рассказывать:

– Зовут меня Ибрагим. Я бизнесмен. Вез сына к родственникам подальше от военных действий, но по дороге нас остановил патруль во главе с этим Бесом. – Чеченец сжал кулаки.

Он мог дальше не рассказывать, так как Роман уже понял, что на столе, выпотрошенный, как какое-то животное, лежал сын этого чеченца.

– Как зовут тебя, солдат? – спросил Ибрагим, когда Никонов уже собрался уходить.

– Романом.

– Я твой должник, – сказал Ибрагим, поправляя на себе рубашку.

– Выбирайся отсюда поскорее. Не все такие добрые, как я, – сказал Никонов и направился к выходу.

Вернувшись к себе в часть, он все подробно рассказал своему командиру, в надежде на то, что тот предпримет какие-то меры по задержанию Беса. Но командир только развел руками:

– Это война, Роман. Здесь и не такое можно встретить. Если мы будем гоняться за такими, как этот Бес, то нам воевать будет некогда. Радуйся, что сам остался жив, а Бес этот свое найдет. Такие изверги долго не живут, – многозначительно сказал командир, и Роман тогда ему поверил.