Алена не первый раз была убежище сорок два, и по голосу поняла, что к ней в гости пожаловал святой отец Игорь. Впрочем, внешне сложно было догадаться о его святости, и вполне можно было спутать с любителем тяжелого металла. Игорь был одет в косуху, под которой носил внушительного размера крест. На ногах его были кожаные штаны, украшенные цепью. Говорят, в прошлом он был заядлым рокером, пел в какой-то известной группе, но потом подсел на наркоту и долгое время реабилитировался. Он потерял все – славу, деньги, здоровье и молодость, но, по его словам, нашел нечто большее, правда Алена никак не могла понять что. Несколько лет прожил в монастыре, и вот теперь внезапно возглавил местную подземную церковь. Здоровый, под два метра ростом, с печальными глазами, Игорь напоминал ей сам город – некогда величественный и могучий, а ныне сломленный и осунувшийся.

Игорь присел на металлический табурет рядом с кроватью.

– Что ты чувствуешь? – спросил Игорь

– Пустоту. Боль. Ненависть.

– Ты должна принять это, Алена. Я знаю, это тяжело, но рано или поздно тебе придется пойти внутрь себя и принять.

– Что принять?

– То, от чего ты бежишь.

– Откуда тебе знать, от чего я бегу?

– А я и не знаю. У каждого свой путь, у каждого свой бег. Я не могу проникнуть внутрь тебя и познать твою боль. Но у меня есть своя.

– Так от чего бежишь ты?

– От зла. Я не умею принимать его. Я боюсь зла. Боюсь, что не справлюсь, что оно поглотит меня. И тогда – какой я священник?

– Мне не от чего бежать. Чтобы от чего-то бежать, нужно чего-то бояться, чего-то хотеть, на что-то надеяться. А на что надеяться мне? В мире для меня больше нет ни света, ни надежды, осталась только тьма.

– Если есть тьма, должен быть и свет. Если есть ненависть – есть и любовь.

– Ванька был моим светом…

– Свет внутри тебя, Алена. Сейчас он глубоко внутри, и ты его не видишь. Наберись смелости заглянуть туда! Для этого тебе придется пройти долгий путь, но, если ты будешь верить – ты придешь.

– Да откуда ты знаешь, что там внутри? Там тьма, пустота, там пустыня, выжженная огнем. Ничего больше не осталось – ни любви, ни жалости.

– Не заливай это чувство гневом.

– А чем еще? Чем? У меня больше не осталось желаний кроме одного – отомстить!

– Знаешь, что отличает нас от зверей? Право выбора. Мы можем выбирать.

– Да ничего мы не можем! – сорвалась Алена. – За нас уже все выбрали! Где, где здесь выбор? Я не могу выбрать пойти мне сегодня вечером в кафе или спрятаться в грязном бункере, боясь быть съеденной заживо! Я не могу выбирать отдыхать мне или работать, потому что, если я не буду доставлять посылки мы с братом умрем с голоду! А теперь я не могу даже выбирать заботиться о брате или нет, потому то его больше нет, понимаешь? Его нет!

В комнате повисла тишина.

– Я не могу выбирать между любовью и ненавистью, потому что кроме ненависти этот мир не оставил мне ничего другого.

– Это твоя темная ночь души.

– Что?

– Это время, когда душа человека пребывает на дне. Когда чаша страданий переполнена и утягивает вниз. Это хорошее время.

– Что же в нем хорошего?

– В том, что дальше дна двигаться некуда. И теперь только ты делаешь выбор – остаться на дне или оттолкнуться и всплывать на поверхность.

– А если не видишь смысла всплывать? – просила Алена. Игорь загадочно улыбнулся.

– Смысл всегда есть. Именно за ним ты и погрузилась на дно.

Здесь, на дне, не было смысла. Здесь не было ничего. Абсолютная пустота, заполненная злостью – на себя, за то, что не уберегла Ваньку. На мир, за то, что стал таким. На Игоря, за то, что все это ей говорит.

– Самый темный час перед рассветом. Поверь мне. Я тоже проходил свою темную ночь души.