Кроме того, гордость Джера была уязвлена. Эта девчонка смотрела на него сверху вниз – и даже нахально потребовала, чтобы он постарался быть поумнее! Ну что ж, не в правилах Джера отступать перед трудностями и опасностями.

Пока молодой пилот вставал и одевался, он окончательно решил принять надменный вызов этой фоурессы. И сердце его застучало сильнее.

Он умылся и отправился в кают-компанию. Там в обычной позе – спиной ко всему, лицом к голографическому экрану – сидел в одиночестве Витторио. Профессора с его бедовой внучкой юноша опять нашел в столовой. Джер поздоровался и посмотрел на настенные часы – было время обеда.

Николетта с капризной ноткой спросила дедушку:

– Дед, как можно спать с ужина до обеда следующего дня? Восемнадцать часов!

Профессор не стал отвечать на риторический вопрос, а поставил на стол полную тарелку для Джера.

– Садись, бравый курьер, пообедай.

Джер сел и сказал, прежде чем приступить к еде:

– Николетта, ты должна знать, что медведи много спят – и плюшевые совсем не исключение.

– Дед, ты видел раньше моно-парней с юмором? – озадаченно спросила Николетта.

– Я много чего видел! – усмехнулся профессор.

Джер плохо помнил, что ел вчера, но сегодня он смог по достоинству оценить розового печеного лосося с грибами и картошкой фри. Да еще веточка укропа. Он приступил к еде – на вкус она была даже лучше, чем на вид.

– Профессор, у вас изысканная кухня! – сказал Джер с благодарностью. Он не смог фамильярно называть старика по имени и решил, что «профессор» будет достаточным уходом от «сэра».

– Вполне обычная, Джер, – ответил профессор, успевающий не только жевать, но и следить за чем-то на экране планшетника. Иногда над столом поднималась трехмерная голограмма какого-то устройства, которую профессор внимательно осматривал, а потом сметал небрежным жестом.

– А чем ты привык питаться и где твой дом? – спросила Николетта.

– У меня нет дома, – пожал плечами Джер. – До десяти лет я жил на Марсе в интернате, потом – в школе пилотов на Церере. В четырнадцать лет я стал курьером и с тех пор живу на корабле, а между рейсами отдыхаю на базах курьерской службы. У нас там есть столовые. Плюс ресторанчики фастфуда на космических станциях.

– Нет дома? – поразилась Николетта. – Теперь понятно, почему тебе так нравится скромная кухня моего деда, – заключила она и вернулась к ковырянию в своей тарелке.

– Отличный лосось! – Джер снова похвалил «скромную кухню», а потом не удержался и спросил: – А почему вы так странно смотрели на меня вчера, когда я ел?

Профессор поднял голову от планшета и сказал:

– Мы никогда не видели, чтобы человек ел так быстро. Причем аккуратно – ножом и вилкой, не чавкая и не кроша.

– Ты был как снегоуборочный комбайн! – хихикнула Николетта. – Ты мог бы участвовать в мировом чемпионате по скоростной еде.

Джер почувствовал неловкость и сказал, оправдываясь:

– Я четверо суток лежал в противоперегрузочной капсуле и только пил сок. Там много всяких полезных добавок, но после таких рейсов возникает безумное чувство голода. Курьеры обычно затыкают его огромным сэндвичем – он так и называется в космических ресторанчиках: специальный курьерский. Но ваш стейк был превыше всяческих похвал, я жалею, что не ел его подольше, чтобы хорошо распробовать.

Профессор встал из-за стола, захватил планшет и отправился в кают-компанию, по пути похлопав Джера по плечу:

– Я приготовлю такие же стейки сегодня вечером.

В дверях он обернулся и сказал, погрозив пальцем:

– Николетта, посуда на тебе, а не на нем!

Внучка скорчила в ответ гримасу:

– За кого ты меня держишь, дед, за рабовладельца?