Село Глебовка, а также близлежащие к нему хутора и сёла: Ильинка и Полтавчинское, выставило на защиту своего Отечества поистине настоящих воинов и патриотов своей Родины. Даже, ес- ли посмотреть послевоенный список воинов награждённых и осо- бо отличившихся в боях – героев Советского Союза и награждён- ных орденами особо высокими и количество их, то именно эта ме-

стность, будто плодородная почва для героев отличается от других станиц и хуторов района обилием настоящих доблестных воинов защитников Отечества. И это лишь те, о которых нам стало извест- но. Неизвестных, как мы знаем в сотни раз больше. Если, кто-то сомневается в выше сказанном, это легко проверить и сравнить.

На третий день войны с раннего утра были запряжены лоша- ди во все брички и линейки. Готовились к отправке мобилизо- ванных в райцентр: тех резервистов, которые должны были, не дожидаясь повесток прибыть в военкомат. Телефон в кабинете председателя сельсовета разрывался от постоянных звонков: в трубку из района кричали, почему долго чухаетесь и чтобы к обе- ду были все у военкомата. Во дворе сельсовета уже собрались все те, которые готовы были на отправку, а больше тех, кто про- вожал их. Многие вчерашние солдаты, которые не успели изно- сить на работу в колхозе гимнастёрки, галифе и кирзовые сапоги, обрядились в военную одежду, а надев её, вдруг, почувствовали

– будто они и не уходили из армии. Провожать первых защитни- ков Родины, как всегда с давным-давно заведенной традиции ещё первыми поселенцами, вышла вся деревня до последнего немощного старика и старухи. Прощались за околицей села; и когда уже длинная вереница гужевого транспорта с народом вы- тянутой змеёй по дороге удалялась вдаль, скрываясь за склоном бугра напротив Нижней Глебовки, народ всё шёл и бежал следом по пыльной дороге, спотыкаясь и плача. Они словно чувствовали, что повеяло духом гибели для большинства ребят, для тех, кого сейчас проводили и никогда уже не увидят.

Прибывших резервистов у военкомата встретили отборной бранью, потому как на станции стоял уже состав с теплушками, в которых разместились мобилизованные со всего района. Под- бежавший к столпившимся у телег провожающим и резерви- стам офицер быстро стал сортировать их на две группы, одних отогнал на одну сторону дороги, вторых на другую. Выстроил мобилизованных вдоль дороги, открыл папку и стал выклики- вать фамилии, на которые те откликались:

– Гончаров, Гойда, Алейников, Вивчарь, Гайдамака, Квачёв, Ермоленко, Украинский, Бережной, Бурнус, Сердечный, Скрип- ник, Коржов, Жураков, Яглыч, Щербанёв, Полторацкий, Полтав- ский, Мирошниченко, Шаршак…

Наконец, офицер дочитал длинный список фамилий, убе- дившись, что все на месте, скомандовал: «Направо! Марш к машинам».

Впоследствии будут призываться по повесткам из военко- мата. В сорок третьем, когда немцев прогонят за реку Миус за Таганрог, призовут тех, кто родился в двадцать пятом году и тех, кому уже по пятьдесят; и уже самом конце войны уйдут послед- ние мобилизованные – двадцать шестого и двадцать седьмого годов рождения. После того как проводили первых защитников на фронт село будто осиротело, у него словно душу вынули. Уже не было слышно по вечерам на улицах не то что песен, а даже обычного весёлого смеха. Даже в голодный тридцать третий та- кой печали не ощущалось; из села ушли лучшие из лучших це- лое поколение молодых парней.

Любовь Филипповна проводив сына на фронт, совсем было слегла в постель. Надя перебралась жить к бабушке, домой за- бегая лишь по пути с работы. С началом войны на ферме работы всем добавилось: с каждым днём женщины всё больше зани- мали рабочие места тех, кто уходил на фронт. О самой войне читали лишь в газетах; всем казалось, что фронт далеко; ни кому и в голову не приходило, что он может оказаться здесь у тебя в самом дому, а после укатиться далее на восток. Если бы кому-то в голову взбрело подобное что-то тогда сказать?.. в лучшем слу- чае – плюнули бы в лицо, а то и побили бы. В колхозе стали ра- ботать иначе: теперь чаще требовали и подгоняли начальство сами колхозники: работали столько, сколько требовала на то сама работа, забыв и о трудоднях и обо всём на свете; была лишь одна в голове у каждого мысль – это всё для тех, кто на фронте: для наших мужей и сыновей. Наде, всего-то тринадца- тилетней девочке приходилось работать наравне с взрослыми.