Глеб вспомнил статью, что не очень давно прочёл в интернете. В ней говорилось о том, что наши учёные производили раскопки на Южном Урале, на берегу коротенькой речки Большая Караганка.

Она протекала недалеко от горы Аркаим, стоящей на дальней окраине Челябинской области. В восьмидесятых годах двадцатого века, там обнаружили двадцать пять поселений второго-третьего тысячелетия до нашей эры.

Хронодесантник перенёсся туда и нашёл то летнее время, когда археологи работали там. Парень увидел пожилого мужчину и вошёл в его память. Дмитрий Петрович Семёнов сидел на лёгком стуле, стоящем у разборного переносного стола. Всё это привезла его экспедиция из столицы холодного края.

Мужчина смотрел на черепки, что недавно нашли на раскопе. Судя по внешнему виду, по форме сосудов, по уцелевшим рисункам, всем этим предметам не менее четырёх тысяч лет, а может быть, и значительно больше? Возможно, все пять? Точнее об этом скажет лишь радиоуглеродный анализ, проведённый в Москве.

Так же, как Аркаим, все «городки» были построены в середине той длинной эпохи, что археологи сейчас называют бронзовым веком (XXXV / XXXIII – XIII / XI века до н. э.). В них жили осёдлые скотоводы местных племён.

Они занимались металлургией, плавили олово с медью и получали прекрасную бронзу. О чём говорило большое количество найденных вокруг артефактов. Среди них было много оружия: наконечники копий и стрел, ножи, топоры, мечи и кинжалы.

Планировка всех поселений оказалась довольно простой: главная площадь и одна или две узкие улицы, расположенные вокруг общего центра кругами. Поселения состояли из двух-трёх десятков однотипных домов, где находилось всё нужное для проживанья людей и хозяйственных нужд.

Все «города» окружали высокие деревянные стены и глубокие рвы. Получались, хоть весьма небольшие, но хорошо укреплённые крепости. Их не могли захватить никакие войска того очень давнего времени. Слишком примитивным было то оснащение, что имели могучие воины соседних племён.

Считалось, что в высоких стенах из заточенных брёвен, стоящих торчком, заключались и некие сакральные мысли. По мнению российских учёных, внешняя ограда селения посвящалась благодатному Солнцу, а внутренняя, её скромной подруге, бледной Луне.

Вдруг со стороны главных раскопов донеслись голоса возбуждённых людей. Дмитрий Петрович Семёнов оторвался от изучения давно разбитой посуды и напряжённо прислушался. Судя по многочисленным крикам, землекопы нашли что-то весьма интересное.

Археолог решил, что закончит работу чуть позже. Он надел панаму с полями, хорошо защищавшую лысину от летнего солнца. Поднялся с лёгкого, очень удобного стула и вышел из-под жестяного навеса, где находилось его рабочее место.

Мужчина прошёл по площадке, покрытой жёлтой землёй, истоптанной в мелкую пыль. Сделал пять-шесть шагов, и оказался возле пологого склона пригорка. Холм почти целиком срыли лопаты крепких рабочих. Заметив руководство из центра, местные жители тотчас притихли и с большим уважением расступились в разные стороны.

Дмитрий Петрович подошёл к вертикальному краю раскопа. Заглянул в его глубину и увидел студента-историка, что трудился на дне внушительной ямы. Ещё, пожилой археолог заметил, что из слежавшейся почвы выступают потемневшие кости скелета.

Судя по внешнему виду, перед ними был человек, лежащий на правом боку. Он находился в позе «зародыша»: руки прижаты к груди, ноги согнуты так, что колени почти касались локтей.

Картина являлась довольно обычной. Погребения данного типа мужчина встречал уже множество раз, и не ждал особых сюрпризов. Скорее всего, отыскались останки ещё одного «аркаимца», почившего много тысячелетий назад. То есть, умершего в те времена, когда британцы строили свой Стоунхендж, а египтяне лишь начали возводить пирамиды.