–  Ты не можешь так поступать, – злость подкатывает, душит, – не можешь сначала выбросить меня, как ненужную вещь, а затем без спроса вторгаться в мою жизнь, круша всё на своём пути! 

И речь шла вовсе не о Егоре. 

Сабуров опускает боковое стекло и просто выкидывает сотовый на дорогу. Я оборачиваюсь на заднее стекло и вижу, как следующая за нами машина оставляет от него лишь ошмётки. 

Вжимаюсь обратно в сиденье, упрямо сложив руки на груди и смотря прямо вперёд. Через пару минут автомобиль поглощает подземная парковка. Он привёз меня к себе? 

Сабуров обходит автомобиль, вытаскивая меня с пассажирского кресла. 

– Отпусти! – пытаюсь вырвать руку, но бесполезно. 

Для успокоения гордости мне требовалось услышать его объяснения. Чтобы хоть раз сказал мне что-то честно, в лицо. Но нет, это же не про него. Он просто тащит меня в сторону лифтов. 

– Ты не сильно возражала, когда оставалась в новой семье, – наконец скупо замечает он. 

Заталкивает меня в лифт, а сам становится в его противоположном углу. 

До меня вдруг доходит, что это не тот дом. Новая квартира? 

Лифт останавливается прямо в апартаментах. Здесь нет других квартир. Только его. Этаж с единственной дверью. 

А я продолжаю стоять, пока он не сжимает моё запястье, таща за собой. 

Мне хочется ему напомнить про певичку. Они ещё вместе? Задавать ему вопросы бесполезно, он почти никогда не отвечает прямо. Выдавая информацию скупыми порциями. 

Пропускает меня вглубь своей квартиры. Тусклый свет автоматически освещает коридор. 

– Раздевайся. 

Косо смотрю на него.

– Прямо в коридоре? 

Язык мой – враг мой. 

Хозяин жилища подходит вплотную. Горячая ладонь оказывается на моём бедре. Перестаю дышать, когда он добирается до моих трусиков под платьем. Немного оттягивая вверх хрупкую ткань нижнего белья.

– Настало время платить по долгам, Серафима. 

Поднимаюсь на носочки, когда трусики врезаются в промежность.