–  Не «Советское шампанское», но тоже сойдёт, – пожимаю плечами.  

Слежу за его движениями. За тем, как слаженно работают мышцы рук. Чётко выраженные, перекатывающиеся под кожей. Хочется коснуться их, почувствовать собственными ладонями.

Сабуров ловит мой восхищённый взгляд, и я тут же опускаю ресницы. Щёки предательски горят. Я же не нежный цветочек, что со мной происходит? Долго я ещё буду вести себя как ванильное создание в его присутствии?

Он разливает в высокие бокалы алкоголь. Пузырьки резво стремятся наверх. 

Сабуров не планировал со мной чокаться. Но я потянулась через весь стол и ударилась своим бокалом об его.

– Это традиция, – поясняю. 

Осторожно прикладываю бокал к губам. Шампанское приятное, лёгкое. Спустя пару глотков я становлюсь веселее. 

Могла бы я представить ещё пару дней назад, что мы вместе встретим Новый год? Ни в жизнь. 

Сабуров почти уничтожил свой стейк. С кровью. Пока я осторожно жевала. 

– Как ты нашёл меня в квартире дедушки?  

Предполагала, что он просто догадался. Возможно, сначала искал где-то ещё. Например, в общаге или в спортивной школе. А потом поехал по адресу моей прописки. 

– Не имеет значения. 

Ответ, пресекающий любые дальнейшие вопросы. Хмурюсь. 

– Тебе вообще знакомо чувство самосохранения? – его черёд злиться. 

Заводится с полуоборота. Зря я подняла эту тему. Решила отложить вражду на этот вечер. Обида никуда не делась. Просто я чертовски устала. 

Отпиваю ещё шампанское. 

– Ради сестры я готова на всё, – обыденно отвечаю, елозя вилкой по тарелке, – не только заявиться одна в квартиру к пьяному отчиму. Но и в ночной клуб, чтобы продать своё тело первому встречному. 

Отчего-то кажется, что у него со сводным братом иные отношения. Он не пойдёт за ним в огонь и в воду. 

После ответа наступает гробовая тишина. Отрываюсь от тарелки. 

Он смотрит на меня тяжёлым взглядом. Что там в его голове? О чём он думает? 

– Где ваши родители? 

Делаю ещё глоток. Горло сводит. Больная тема. Но мне почему-то приятно, что его интересует моя жизнь. И это почти не похоже на допрос. 

– Мой папа умер, мать сбежала. Где отец Ани, я не знаю, без понятия даже, кто он. Её мамаша оставила на пороге и смылась в счастливое будущее без нас, – рассказываю, не поднимая глаз. 

Отчего-то стыдно. Вместе с тем я не хотела, чтобы он испытывал ко мне жалость. Но совсем не отказалась бы получить от него чуточку тепла и сочувствия. Проявила слабость. 

– Не хочешь посмотреть кино? 

Взмахиваю на него ресницами. Хлопаю ими, не веря своим ушам. 

– Хочу. А какое? 

Размышляет. 

– «Сталкер» Тарковского? 

Морщусь. 

– Может быть, «Один дома»? – с надеждой. 

– Хорошо, – губы изгибаются странно. 

Это что, улыбка? 

Божечки. 

Сердце ухает в груди, проваливаясь прямо в трусики. 

Мы переместились в комнату с огромным телевизором. Я залезла с ногами на мягкий диван, поджимая пальчики и наблюдая за его действиями. 

Неужели он всё же человек? Живой. Из плоти и крови. С чувствами и эмоциями, спрятанными глубже, чем бункер нашего президента. 

У Сабурова ведь был выбор, с кем провести эту ночь. Действительно ли он хотел остаться в одиночестве и я нарушила его планы? Или он изменил их из-за меня? 

Ратмир подлил мне ещё шампанского. 

– Ты хочешь меня опоить и соблазнить? – забываю, что губами лучше не двигать, и после попытки улыбнуться корчусь от боли. 

– Вопрос ещё, кто тут кого соблазняет, – указывает взглядом на мою шёлковую рубашку. 

Я специально застегнулась на все пуговицы, а потому в недоумении опускаю глаза на то место, куда он показывает. Соски такие острые, что хоть стекло режь. Мгновенно краснею до кончиков волос.