Пальцы крепче стискиваются на её груди. Ох, как печёт!

Для пущей верности исследую упругую возвышенность. Чтобы с размером не ошибиться.

Марианна замирает на месте и вытягивается по струнке, выдав тоненьким голоском:

– Мерки снял? Смотри, не оторви, я ещё надеюсь, что грудь мне пригодится…

Зараза.

Заставляю себя разжать пальцы и отхожу нарочно неспешно, игнорируя желание бежать в душ и… расслабляться по полной, от руки!

Марианна быстро юркает под простынь и замолкает.

– Я куплю тебе необходимый минимум одежды и вычту это из денег Устинова, – заставляю себя говорить равнодушно.

В отвёт глаза Марианны вспыхивают огнём.

– Ещё и скупердяй! Тьфу… Вопрос отпал сам собой.

– Какой вопрос?!

– И проблемы с памятью, как у всех пенсионеров, – шипит себе под нос обиженно.

– Вопрос о том, блондин ты или просто седой. Можешь не отвечать! – машет рукой. – Сама вижу, что седой.

Бесит. Как же сильно меня бесит, что я после её слов бросаю взгляд в сторону шкафа, пытаясь своё отражение в полированной дверце разглядеть, и…

И ещё больше злюсь.

– Я два в одном. Ясно?

– Взболтать, но смешивать? – фыркает. – В общем, я тебя не задерживаю.

– Вот спасибо.

Бесячка.

Знал бы кто, как она меня бесит, пиявка малолетняя. Свалилась на голову, присосалась и пьёт мою кровь. Раньше я думал, что моей кровью отравиться можно – бывшая так сказала. Но эту пиявочку ничто не берёт. Как же хочется поскорее раскидаться с её делами, оставить в стороне и забыть.

Навсегда.

Уверен, мне даже стараться не придётся, как только высажу из машины, так сразу о ней и забуду.

– Для чего тебе нужно было знать обо мне? – всё же спрашиваю.

– Эх… – вздыхает Марианна и шарит ладонью под подушкой.

Подозрительный жест.

– Что у тебя там?!

– Ничего.

– Показывай. Живо.

Я смотрю на Марианну серьёзным, долгим взглядом. Она понимает, что шуточки и смешинки остались позади, робко ныряет под подушку и вытаскивает… телефон.

У меня чуть глаза из орбит не вываливаются. Ведь у неё при себе не было телефона!

– Где взяла?!

– Где взяла, там больше нет, – отвечает моментально.

– Отвечай. Ты, что, спёрла его?! Как?! Когда?!

– Не спёрла, а одолжила на заправке, – обижается. – Ты человек старого поколения, у тебя не телефон, а кирпич. Может быть, даже пейджер это? А я – современная девушка. Я без телефона как без рук!

– Дура. Светить не вздумай! Дай сюда…

– Не дам! – заживает телефон между ладоней, а ладони между бёдер. – Бекетов, я с него только посматриваю за профилями мачехи и друзей. Чтобы быть в курсе.

– Не вздумай…

– Я не дурочка и ничего такого светить не собираюсь! Я даже сим прежнего хозяина не вытащила и никуда не звоню! – тараторит. – Просто так мне спокойнее – знать, что творится там, вдалеке. Моя жизнь стала чёрт знает чем, и мне страшно, что я вообще оторвана от всего мира! Телефон – это просто средство, чтобы с ума не сойти. А ещё тут игра Кристаллы…

– Какие Кристаллы?

– Вот! – демонстрирует яркую-радужную заставку. – Игра по три в ряд. Если соберёшь пять кристалликов, тебе дают радужную бомбу, которая может уничтожить кристалл того цвета, с которым ты соединишь бомбу.

У меня от неё голова кргугом.

– Замолчи! Что ты несёшь?!

– Это игра, Бекетов. Игра такая. Ты часами где-то пропадаешь, держишь меня взаперти, а я от скуки могу сойти с ума. Поэтому играю в Кристаллики. Уже восемьдесят второй уровень! – заявляет с гордостью.

В голове – атомный взрыв!

Часть правды в её словах есть безусловно. Мне не привыкать быть оторванным от всех, ночевать в отелях чаще, чем в доме родителей. Я одиночка, кочевой волк, и этого не изменить. Оседаю в родном городе, самое большое, на два или три месяца, а потом снова в турне по городам заказчиков.