— Ох, чёрт!

Марианна широко раскрытыми глазами смотрит на мой стояк, которым едва трусы на клочки не рвёт.

— Он такой… огромный! Офигеть! Ты меня им убьёшь! 

— Потрогай его, грязная девочка.

— Я грязная?! Это ты хочешь… Всякого грязного!

Марианна краснеет, отводит взгляд в сторону, но потом всё равно исподтишка поглядывает на мой член и легонько облизывает кончиком языка свои губы.

Какие у неё губки, просто атас…

Какие у меня на них грязные планы — за такое посадить можно!

Вижу, как глаза Марианныы заинтересованно сверкают. 

Будоражит?!

— А ты? Не хочешь? — прищуриваюсь, глядя на неё. 

— Так, как этого хочешь ты, не хочу, — говорит заумно. 

Я вроде не тупой, но в этот миг меня немного переклинивает. Я забираюсь на кровать и ложусь на бок рядом с Марианной, подперев голову. 

Секунду назад был готов мелкую бесявку на клочки порвать, а сейчас любуюсь её лицом, за миг покрывшимся алым румянцем, полыхающим на щеках. 

Смотрю пристально и не пропускаю ничего. В особенности того, как туго торчат вишнёвые сосочки, и по светлой коже бегут острые мурашки. 

Марианна издаёт рваный вздох и судорожно натягивает на себя простынь. 

— Тебе холодно? Хочешь согрею?

— Мне холодно. От твоего взгляда и наплевательского отношения холодно, — выдыхает, глядя на мои губы. 

Они словно нарочно начинают чесаться от желания поцеловать Марианну.

— Сними простыню. Я хочу на тебя смотреть. 

— Я же не тяну на миллион, зачем мной любоваться?!

Язвит…  

— Заткни свой ротик, пока я его чем-нибудь другим не заткнул. 

— Так странно… — взмахивает пышными ресницами в мою сторону и отводит взгляд. — Когда этот мерзкий мамонт сказал такую же фразу, почти один в один, мне стало гадко и страшно. Такая мерзость, которая прилипла к коже и даже твою рубашку испачкала...

Пальцы сами стискиваются в кулаки.

Отец сделал всё по-своему. Значит, и я могу нарушить правила игры. 

Дениса я знаю. Один из самых неприятных типов из охраны отца. Он позволил себе лишнее, обидел Марианну.

Я этого так не оставлю.

Он поплатится за каждую слезинку моей проблемной девочки. За каждую секунду пережитого ею страха… 

— Но… — продолжает Марианна, коротко мазнув взглядом по моему лицу. 

Взгляд у неё какой-то до невозможности лучистый и искрящийся, заставляющий всё тело гореть. 

— Но что? — спрашиваю. 

Стыдно признаться, от этого короткого «но» и ожидания, что же за ним последует, яйца поджимаются кверху и сердце даёт кратковременный сбой. 

— Но когда ты мне такие пошлости говоришь, я… очень странно себя чувствую. Меня это возмущает и…

Опять не договаривает. 

— Ну же, скажи, — прошу. 

Поднимаю пальцами её подбородок и прижимаюсь к губам на миг, начав ласкать их языком. 

— Куда подевалась моя смелая болтушка? Где твой бойкий язычок… У меня на него большие планы. 

Марианна дышит чаще и несмело ведёт ладонью вверх по моему плечу. 

— Меня это будоражит, — облизывает пухлые губки. — Я запуталась. Совсем. Ничего не понимаю… Ты… ужасный мерзавец! Но мне от тебя жарко. Всюду, — признаётся. 

Признание даётся красавице с большим трудом. Она замерла и даже дрожит. 

В моих силах разрушить все её хрупкие ожидания, трахнув быстро и не заботиться ни о чём, кроме своей разрядки. Или подарить пропуск в мир взрослых наслаждений. 

Я решаю дать ей второе. Потому что сам этого хочу. 

Но больше всего желаю услышать вслух. От неё.  

Медленно тяну простынь вниз и ищу ладонь Марианны, переплетая наши пальцы лишь на миг, а потом снова утягивая её ладонь на свой крепкий стояк. 

— Обхвати его. Чувствуешь? 

Марианна послушно обхватывает член. 

— Да, — дышит ещё чаще. — Большой и тяжёлый, пульсирует в моей руке.